штабе. Если поняли, будете настоящим летчиком. О своей службе напишете мне?

— Я сам хотел вас просить об этом!

— Буду ждать. И… надеяться на ваш будущий успех.

Ладилов с чувством пожал командиру руку.

* * *

На вокзале обычная сутолока. Поезд только что подошел. Ладилов и Коноплин стояли у входных дверей, оглядывались по сторонам.

— Не придет, — сказал Евгений. — Зачем ей? Пойдем, Леша!

Теперь он повторил слова, сказанные у кинотеатра когда-то Коноплиным.

— Стоянка тридцать минут. Успеем. По-моему, придет. Обещала. Сама предложила мне.

— Едва ли.

— Разве… А вот и не угадал! Эля пришла!

— Где?

— У автобуса, видишь?

От остановившегося на углу площади автобуса спешила Эля. В руках у нее был большой букет цветов.

— Я, пожалуй, отойду, Женька. Хочешь? — тихо спросил Алексей.

— Что ты! Больше секретов у нас нет. Мы с ней остались друзьями. Но и только.

— Мальчики, здравствуйте! Автобус чуть было не подвел. Такая досада! А это тебе, Женя, — протянула она букет. — Ни пуха тебе, ни пера на новом месте!

Евгений засмеялся.

— Я вспомнил один случай. В училище у нас был южанин — Махмет. По-русски говорил слабовато. Перед экзаменами обратился к другу, напутствует: «И пух тебе и прах!» Тот пошел сдавать, вернулся бледный, ругается — провалился. Вот как бывает!

Эля засмеялась. Но тут же спохватилась:

— Ой, что же мы стоим? Сейчас же на перрон! Ничего не забыли? Алеша, а вы проследили за товарищем?

— Проследил, — ответил за друга Евгений. — Даже спрашивал не раз, куда путевку положил.

— Какую?

— Путевку в жизнь — предписание в новую часть.

Алексей взял чемодан друга, Эля отобрала сверток. Евгений шел по вокзалу с одним букетом.

— Я как на… — хотел сказать «на свадьбу», спохватился, — …праздник шествую.

Ребята зашли в вагон, положили вещи. Эля ждала на перроне.

Из вагона Ладилов вышел за Коноплиным.

— Хоть и дареные, но примите от друга — лучшим друзьям, остающимся в граде сем! — Он достал из-за спины две большие розы — еще в вагоне успел вытащить их из букета.

И, как всегда бывает у поезда перед его отправлением, все трое заторопились, заговорили сбивчиво, немножко нервно и больше о пустяках.

— Заходи в вагон, не на век прощаемся, — торопил Алексей.

— Ни пуха тебе, Женя!

Девушка подала руку Евгению.

— Спасибо!

— Нет, не так!

— Ах, да! К черту!

— Вот теперь правильно!

Она уронила розу. Евгений быстро нагнулся, подал ей.

— Вы, Эля, меня многому за это время научили. Спасибо вам большое!

Алексей старался смотреть в сторону.

— А ты не отворачивайся! У меня секретов больше нет. Держи руку, поезд уже тронулся, бегу!

Евгений вскочил на подножку.

— Вы мне смотрите, не забывайте тут друг друга без меня! — закричал он уже с площадки вагона. — Не ссорьтесь!

— Счастливо, Женя! — подняла руку Эля. — Не забудем!

— До встречи, Женька! — донесся голос Алексея.

Это были последние слова, которые расслышал Ладилов. Поезд уже грохотал колесами на стрелках.

Фигурки друзей на перроне становились все меньше и меньше. Вот Эля схватилась левой рукой за волосы — их растрепал ветер, другой рукой — за локоть Алексея.

«Красивая пара будет!» — невольно подумал Ладилов.

Остро резануло в груди: впервые в жизни влюбился по-настоящему, и вот…

Алексей и Эля стояли рядом, плечо к плечу, махали ему. Евгений видел их долго, до тех пор, пока поезд не вышел на поворот.

Скрылся перрон. Исчезли двое, стоявшие рядом. Позади оставался город, аэродром, авиационный полк, где столько прожито и пережито. Впереди — другой полк, новые друзья. И служить он, Ладилов, будет по-новому — это твердо. Иначе нельзя.

Этому учила сама жизнь.

Примечания

1

Девиация — отклонение магнитной стрелки компаса (от линии меридиана) вследствие влияния больших масс железа.