Подчиненные, сидевшие плотными рядами в тесноватом кабинете Рябого, принюхивались. От подполковника явно попахивало коньяком. Впрочем, коньяком попахивало и от Щеглова, и от Зайко.

— Меня, знаете ли, утром поздравил сам генерал Семочкин, наш с вами начальник. Это приятно. Я пригласил перед планеркой Щеглова и Зайко к себе. И уже поздравил их от имени генерала.

— Это чувствуется, — подали реплику из заднего ряда.

— Не понял?! — насупился было Рябой.

— А кто он теперь, этот Чечеточник? Кем он стал в мирной жизни?

— Пока неизвестно. Документов при нем никаких нет.

— А кто второй-то? Которого этот пристрелил?

— Второй опознан. Он был при документах. То есть наоборот. Короче, это бывший сотрудник питерского РУОПа, связанный с преступниками. Сливал информацию, сучара. Сидел. Вышел. И нашел свою смерть, — кратко изложил ситуацию Рябой. — Щеглов и Зайко, встаньте! Пусть молодая смена посмотрит на вас.

Молодая смена в лице дознавателя Морозовой хлопала глазами в сторону Щеглова.

— Капитан Щеглов! Выношу вам благодарность за проявленную бдительность и отвагу при несении службы. И вам, майор Зайко. Вы оба будет премированы.

— В каком размере? — заинтересовался молчавший до сих пор криминалист Янушко.

— Это потом, это в рабочем порядке.

Щеглов посмотрел на верного друга Янушко, подмигнув ему в том смысле, что все, что будет получено в виде премии, будет вместе и выпито. Глупую и нелюбимую теперь Морозову он не удостоил взглядом.

Марат Литвинов ранним утром понедельника был в морге больницы, куда накануне поступил труп Дмитрия Круглова. Он прошел прямо к начальнику заведения. Импозантная внешность, визитная карточка, на коей значилось, что ее обладатель кроме весьма весомой должности еще и лауреат какой-то премии и член-корреспондент какой-то неведомой академии, произвели должное впечатление. А еще большее впечатление произвел конверт, непринужденно и даже изящно предложенный руководителю морга. Тело было вскрыто вне очереди (а очереди бывают там немалые), заключение о причине смерти выдано на руки господину Литвинову, который принял такое участие в незадачливой судьбе покойного.

Все необходимые документы были собраны в течение понедельника. После чего Литвинов отправился в городской крематорий, где начальствовал его бывший однокурсник.

Там тоже не обошлось без конверта плюс — легкое возлияние и воспоминания молодости.

Во вторник утром тело Дмитрия Круглова было кремировано.

Все-таки правильную профессию выбрал он когда-то! Теперь можно и отдохнуть. В его распоряжении больше суток. От работы и жены он свободен до завтрашнего дня!

Вперед, к Зое Дмитриевне, к Зайке!

Все-таки удивительно складывается жизнь. Они учились вместе, на одном курсе. Явно симпатизировали друг другу. Но дальше этого не шло. Зоя — женщина больших амбиций. Что ей он, Марат, студент из Тамбова? Она сама приехала из провинции завоевывать столицу. Столицу, а не Тамбов. Он это понимал. Весь курс следил за тем, как Зоенька охмуряет неприступного Нестерова. Убежденного холостяка. Заключались пари, делались ставки. И что же? Окрутила. Окольцевала. Марат ей мысленно аплодировал. Затем и сам угнездился на Староконюшенном. Марина, конечно, партия отнюдь не блестящая, но по тем временам вполне подходящая. Единственная дочь престарелых родителей-интеллигентов. Пока ее родители были живы, приходилось вести себя осторожно. Разумеется, он и тогда изменял жене, кто ж иначе вынесет жизнь в неволе? Но это были мелкие измены, наспех, исподтишка. Зато после их смерти он позволил себе настоящий роман. Ибо то, чего не видела влюбленная, как кошка, жена, непременно увидела бы теща.

Все началось с ресторана, где они впервые встретились после института. Они сели рядом, болтали, и Зоя просто-таки заворожила его своими зелеными глазами и исходящим от нее желанием. Несмотря на присутствие в компании собственного мужа, она предложила уединиться. И где? В мужском туалете! Нет, женщины, равной этой чертовке, не найдешь! Это было упоительно: в запертой кабинке, она верхом на нем, как наездница, раздувающая ноздри, откидывающая рыжие кудри с влажного лба… Это было прекрасно, но закончилось ужасно. Так как Зоин муж, их бывший преподаватель Нестеров, застукал их именно там.

Ему, Литвинову, пришлось тогда просто сбежать прямо из сортира. Невозможно же было вернуться к столу, будто ничего не случилось… И, надо признать, он тогда очень испугался. Испугался мести со стороны Нестерова. Тогда он, Марат, был еще почти никто. Он только подбирался к должности замдиректора. И ужасно, ужасно боялся скандала. Тем более что после этого происшествия стало известно о разводе Нестерова с женой.

Но Нестеров никаких акций против него не предпринял. Он вообще вел себя с Литвиновым так, будто ничего не было. И это было еще хуже. Настолько презирает, что не желает связываться? Так благороден, что не собирается мстить? Со временем страх прошел, переродившись в ненависть. Ибо мы больше всего ненавидим тех, кто благороднее нас.

Спустя несколько месяцев Зоя позвонила ему сама. Как бы в шутку сказала, что раз он, Марат, стал виновником распада ее семьи, то должен закрыть амбразуру своим телом. И вот он закрывает ее уже пять лет. И делает это с удовольствием. Они одной крови: он и Зоя. Они из одного племени. И пришло время тайное сделать явным. Все тайное — всем явным.

Но для этого нужно убрать двух человек, которые им мешают: Нестерова и Марину.

…Турецкий, едва зайдя в свой кабинет утром понедельника, позвонил на работу Литвинову.

— Добрый день, это Турецкий из Генеральной прокуратуры. Соедините меня с Маратом Игоревичем.

— Марата Игоревича сегодня нет и не будет, — доложила секретарша.

— Вот как. А завтра?

— И завтра его не будет. Марат Игоревич оформил на три дня отпуск за свой счет.

— Что-нибудь случилось?

— У него несчастье. Кто-то умер. Он занимается похоронами.

— Из близких? В семье?

— Нет, не в семье. Но я подробностей не знаю. Позвоните в четверг.

Турецкий поблагодарил, повесил трубку. Позвонил домой. У Литвиновых никто не отвечал.

Так-так-так. Кто у нас умер?

Его размышления на этот счет были прерваны телефонным звонком. Звонил Безухов из здания Следственного управления, то есть из Благовещенского переулка.

— Александр Борисович! Есть сведения в отношении Круглова. Оттуда, из райцентра, позвонил начальник отделения милиции.

— Ну? Быстрее давай! — Турецкого порой раздражала занудливость Кирилла. — Какие сведения?

— Круглова в Звоннице нет. И не было. Он туда не приезжал, хотя собирался. Дед, у которого Круглов каждый год останавливается, показал, что Круглов писал в письме, что приедет как обычно, в сентябре. А именно четырнадцатого сентября. Но не приехал.