Все-таки охрана чужих поставлена из рук вон плохо. На первый взгляд все круто, все здание утыкано камерами, в лесу вокруг внутреннего периметра они тоже повсюду расставлены, но кто смотрит на то, что они показывают? Охранники смотрят куда угодно, но только не в камеры, и их можно понять, потому что если строго выполнять все инструкции, в первый же день озвереешь и свихнешься. На минус шестом этаже стоит суперкомпьютер, считается, что он воспринимает и анализирует информацию со всех камер наблюдения, но Антон сильно сомневался в адекватности этого анализа. Полгода назад псилон поджег свою комнату, чуть было не спалил весь тюремный отсек, а тревогу поднял вовсе не суперкомпьютер, а дежурный оператор, Васька Садовников. Хорошо, что тогда не Антон дежурил.

В дверях дежурки нарисовался Иван Васильевич, Антон встал и принял бравый вид. Иван Васильевич не был начальником, он даже офицером не был, но при его появлении как-то само собой получалось, что Антон принимал почтительную позу, внимательно выслушивал все, что говорил Иван Васильевич, и аккуратно исполнял все, что он просил исполнить. Он никогда ничего не требовал и не приказывал, у него нет прав приказывать дежурной службе, но почему-то все его просьбы всегда выполнялись быстро и точно, как будто они были не просьбами, а приказами. Впрочем, чему удивляться? Психолог на то и психолог, это его работа — манипулировать людьми. Да и не только людьми, с пришельцами он тоже ловко работает.

— Ну как, Антон? — спросил Иван Васильевич. — Как новенькая анчутка поживает?

— Странно, — ответил Антон. — Ничего опасного не делает, но ведет себя очень странно. Она камеру вычислила и микрофон.

Иван Васильевич хихикнул.

— Это немудрено, — сказал он. — Я уже давно говорил, что приборы наблюдения надо маскировать по всему спектру, а не только в трех цветовых каналах. Кто сказал, что у пришельцев такое же зрение, как у нас?

Вопрос явно был риторическим, но Иван Васильевич обычно так задает риторические вопросы, что на них хочется ответить. И не просто ответить, а полностью согласиться с тем, кто задал этот вопрос.

— Действительно, — согласился Антон. — У них может быть совсем другое зрение. А вы не знаете, какое именно?

— Не знаю, — сказал Иван Васильевич. — Впрочем, знал бы — все равно не сказал бы. А что это она посуду не убрала?

— Ну… — замялся Антон. — По инструкции не положено вступать в разговоры с объектом, можно только отвечать на вопросы, в соответствии со схемой, указанной в приложении.

— Так она, что, за все время ни слова не сказала? — удивился Иван Васильевич.

— Нет, два слова она сказала. Жрать несите. Иван Васильевич рассмеялся.

— Интересная тварь, — сказал он. — Приятно будет побеседовать. А почему мозговая активность не показывается?

— Она датчик сняла, — объяснил Антон. — Наверное, прикрепили плохо.

— Раздолбаи, — констатировал Иван Васильевич. — Ладно, будем работать без датчика. Чем она вообще занималась у тебя?

— Порнуху в Интернете смотрела, — ответил Антон.

Иван Васильевич снова рассмеялся и сказал:

— Еще интереснее. Ладно, я пойду в клетку, присматривай за нами. И игрушку свою не открывай.

— Конечно, — сказал Антон.

Пошевелил мышью и закрыл свернутое окно. Когда в клетку к чужому входил человек, Антон никогда не играл в игры и вообще не отвлекался от наблюдения. В этом случае за ослабление бдительности полагается неполное служебное соответствие, а могут и сразу перевести в славный город Усть-Ордынск, где для проштрафившихся сотрудников управления устроено специальное подразделение. Фактически не подразделение, а тюрьма, ты числишься офицером, получаешь зарплату, выполняешь какую-то бестолковую и ненужную работу, но выход за ворота разрешен только по рапорту, а эти рапорта никогда не подписываются. Та же самая тюрьма, только без суда и следствия, но никакие законы формально не нарушаются, потому что это как бы не тюрьма, а войсковая часть. Наверное, лучше в нормальной тюрьме сидеть, там хотя бы знаешь, когда выйдешь.

В комнате анчутки одна из стенных панелей сдвинулась в бок, открылся дверной проем. На экране было хорошо видно, что эта панель-дверь металлическая и очень толстая, сантиметров пять, не меньше.

В дверном проеме появился Иван Васильевич, он вошел в комнату и сказал:

— Здравствуй, Инна.

Антон увеличил громкость. Беседы психологов с пришельцами обычно очень интересны, особенно если беседу проводит сам Иван Васильевич.

— Здравствуй, Инна, — сказал Иван.

— Здравствуйте, — ответила анчутка. Повернула голову, оторвала взгляд от монитора, слегка кивнула и сказала:

— Проходите, присаживайтесь. Негромко хихикнула и добавила:

— Чувствуйте себя как дома.

Иван уселся в кресло и положил ногу на ногу. Анчутка по-прежнему пялилась в монитор, время от времени щелкала мышью, а на психолога не обращала ни малейшего внимания. Может, она никакая не анчутка, а, скажем, псилон с необычно высоким уровнем эмпатии? Нет, будь это существо суперэмпатом, оно бы уже слов двести точно произнесло бы. А в чем тогда дело? Настолько глубокая эмпатия, что она чувствует глубоко скрытые высокоуровневые эмоции? Тогда это уже не эмпатия получается, а телепатия, а о таких вещах лучше вообще не думать, а то еще накаркаешь, не дай бог. Пусть о пришельцах-телепатах многозвездные генералы мечтают, они не знают о чужих столько, сколько знает Иван, а он знает достаточно, чтобы быть твердо уверенным — пришельцы-телепаты этой планете не нужны.

Может, все же протестировать ее на телепатию? Попробуем. Размышляем ясно и отчетливо, чтобы мысли не путались, анчутку надо убить, это мерзкая тварь, она угрожает чистоте человеческой расы, будущему белых детей… нет, это из другой оперы. Если она сейчас же не начнет говорить, я ее убью, причем не милосердно убью, типа раз и готово, а с особой жестокостью, вначале изнасилую… хотя нет, анчутки это дело очень любят и уважают… Нет, насиловать не буду, буду только мучить, сдеру кожу с твари живьем, вырву ногти, потом обдеру пальцы, чтобы получились как бы перчатки из человеческой кожи…

Анчутка сдавленно захихикала. Неужели… Нет, это она анекдоты в Интернете читает. Удивительно, что она так быстро научилась воспринимать человеческое чувство юмора. Или она не воспринимает, а просто хорошо имитирует? Ну-ка, проверим.

Иван подошел к анчутке и встал за ее плечом. Вот сейчас она снова засмеется…

Прошла минута, затем другая, но анчутка не смеялась. Она читала анекдоты с таким же серьезным и сосредоточенным выражением лица, с каким раньше читала биологическую статью. Иван сам уже дважды подавлял смешки, а она сидит с каменным лицом и читает. Пожалуй, нет у нее все же чувства юмора, она как ребенок, дети тоже иногда смеются просто так, без видимых причин, и сами потом не могут объяснить, что именно их рассмешило. Только дети обычно более общительны. Может, эта анчутка аутист? Но как тогда она законтачила того мужика? Да ловко как законтачила, от жены увела… Хотя нет, там была какая-то сложная история, надо будет потом поподробнее изучить сопроводиловки.