— Хорошо. Но, Тамерлан, когда ты планируешь вернуться в стаю? Ты обратился, стал сильным. Я ясно вижу это. Ты нужен клану.

Сглотнул. Мои мечты о роли Альфы сейчас не то, чтобы ушли совсем. Просто стали совсем менее значимыми, чем до этого. Главным было то, как будет лучше нам — мне и моей паре.

— На этот вопрос я так же не могу пока дать ответа, — признался я, стараясь не смотреть отцу в глаза.

От того, что Комел Дарт рассчитывает на своего преемника, была больно. Я ведь могу подвести своего родителя, если не смогу вернуться. И это неприятно царапало душу.

— Сын, — отец мягко положил ладонь на мое плечо, — что происходит? Ты с детства мечтал стать главой клана, тренировался, добивался, учился, и делал все, чтоб доказать всем — ты Альфа по праву, а не только по рождению. Но сейчас. Ты будто сдерживаешь. Или нечто

— некто — сдерживает тебя?

Он поймал мой взгляд, и внимательно всмотрелся, пытаясь отыскать ответы там. Я не выдержал — резко выдохнул и опустил глаза.

— Ада Вершер, — с рычанием выдохнул, чувствуя, что подчиняюсь немому приказу главы клана, — не оборотень. Но она — моя избранная. Если стая не позволит привести ее — я тоже не вернусь. Прости, отец… Прости меня.

Я поднял голову, встречая полный непонимания взгляд главы Северного клана. Он зарычал, выпуская воздух.

— Из-за девчонки.

— Не смей, — тихо и спокойно произнес я. Силу отца от гнева подавить оказалось просто, — она — истинная. Ты не знаешь, что это. Не испытывал. Просто поверь, что без нее я не вернусь домой.

Отец навис надо мной, пытаясь надавать властью и силой. Не помогло — то, что держало меня на плаву, было сильнее этого в несколько раз. Любовь к истинной — та ценность, что делает слабым, но одновременно награждает небывалой мощью.

— Я не позволю испортить чистоту крови, — прошептал отец в ярости, — не позволю!

— Тогда ты можешь не ждать моего возвращения, — спокойно ответил я, и направился прочь.

Злость клокотала внутри, и мне нужно было успокоиться, прежде чем возвращаться в комнату. Напрасно отец надеялся, что сможет повлиять на меня силой — бред, когда я признал свою пару. Все мои инстинкты вопили, что, только оставаясь с Адой, я могу жить. И поэтому не буду испытывать вселенское горе от разрыва с кланом.

Я быстрым шагом спустился к столовой, собираясь попросить у поваров нехитрый завтрак. Когда уже подошел ко входу на кухню, внутри неприятно царапнуло. Развернулся, со всех ног кидаясь обратно.

Блондинка. Она. Ей больно!?

Не помня себя, ворвался в комнату, где еще полчаса назад я был абсолютно счастлив, и неконтролируемое рычание вырвалось из груди.

Спальня была пуста.

Нужно было успокоиться. Просто, твою долбаную мать, успокоиться и понять, где она!!!

Я знал прекрасно, что мы с моей парой связаны, и я легко смогу отыскать ее, потому что далеко уйти за столько короткий срок она не могла!

Но как это сделать, совершенно не представлял!

Я метался, несколько раз ударяя в косяк, сбивая кулак в кровь, чтобы ко мне пришло спокойствие, надеясь, что боль отрезвит, но и это не помогло!

И тогда, в отчаянии, до боли сжимая голову руками, я глухо зарычал и обернулся. Только, как оказалось, не полностью.

Вторая сущность позволила обостриться нюху, появились когти и звериная мощь в руках. Я понял, что совершил неполный оборот — но времени восхищаться не было.

Глубоко вдохнул, и задержал дыхание, всматриваясь в пол. Да. След четкий и явный, и на удивление, одной лишь Ады.

Блондинка что, ушла сама?!

Не помня, как бежал, повинуясь только инстинкту выслеживания, я через пару минут очутился у комнаты Ады, где след обрывался перед закрытой дверью.

Дернул ручку. Раз, другой. Заперто.

Но она там! Я четко знал это, чувствовал! Почему же…

Не в силах выносить этого, я сорвался и просто вынес эту чертову дверь, мгновенно оказавшись на середине комнаты. Тихое «ой!» послужило моему эффектному появлению.

Круто развернувшись, я нашел наконец глазами Аду, что, съежившись, сидела у раскрытого чемодана. Судя по почти пустому содержимому, наполнить его она пока не успела.

— Куда-то собралась? — прошипел, делая шаг к испуганной девушке, и властно протягивая руку, чтоб вырвать из ее рук какую-то вещь.

Ада молчала, во все глаза глядя на меня. Ее лицо побледнело, а губы тихонько дрожали. Я прислушался, чуть склонившись, и обнаружил бешенный пульс у блондинки.

Затем чуть повернулся, и нашел то, что хотел. Зеркало, висевшее справа от шкафа, отразило мое лицо, еще человечье, но густо покрытое шерстью, острые зубы и какой-то злой оскал. И вот это так я вломился к Аде сейчас?!

Мигом растеряв весь гнев, я глубоко вдохнул, и снова прислушался к пульсу блондинки. Мне потребовалась минута, чтобы ее испуг подействовал на мою сущность, и я вернулся полностью в человеческое тело.

Оглядев себя, и обнаружив, что тело пришло в норму, я вновь повернулся к блондинке. И заметил, как по бледной щеке медленно скатывается слеза.

— Детка, — и сам не понял, как очутился перед ней, — почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Что случилось?

Ада лишь покачала головой и всхлипнула, утыкаясь мне в грудь. Я напрягся, сжался, выдохнул — и постарался выяснить хоть что-то.

— Прошу, Ада, не плачь. И не бойся меня. Я никогда и ни за что на свете не причиню тебе вреда, клянусь. И напугать не хотел, просто сам не знал, что так выгляжу. Что с тобой, детка?

Я сжал ее в своих руках, зарываясь в светлые волосы, дыша полной грудью, и понимая — не смогу отпустить. Даже если этот чемодан девушка собирала с целью сбежать от такого маньяка и собственника, как я — плевать. Она моя и точка.

— Ада, — мне невыносимо было гадать, — почему ты ушла?!

— Я просто… Прости… Подслушала ваш разговор с отцом, и… Ты не говорил, что наследник! Тебе нужно вернуться в стаю, к семье, а я лишь торможу тебя! Отвлекаю, ссорю с семьей, перекладываю свои проблемы. Ну зачем тебе это нужно?!

Мои руки сжались, а вместе с ними сжалась Ада, которая находилась в них.

— Ты. — я честно старался держаться, — ушла потому что. Думала, что мне мешаешь?!

Ада вздрогнула, а я все-таки сорвался, и рявкнул, за что тут же обругал себя всеми возможными словами. Ну а как сдержаться, когда слышишь эту чушь?!

— Тим, — девушка несмело подняла на меня влажные от слез глаза, — я не могу так. Это твоя семья, твой дом.

— У тебя амнезия! — нарочно с горестью простонал я, вжимая тело девушки в свое, — ты забыла все то, что я говорил тебе вчера! Или вообще меня не слушала. Ау, Ада, прием, ты тут?!