А пока, жалую тебе чин обер-комендант-лейтенанта и вручаю командование гарнизоном под твое начало. С соответствующими правами и жалованием.

Ну а что, Юпп служака исправный, толковый и инициативный, опять же, насколько я знаю, в прочных отношениях с местной бабой, в Европе его ничего не держит, так что решение правильное, потому что единоначалие – столп на котором служба зиждется. А чин я на ходу выдумал. У меня все с приставкой обер, от обер-сержанта-адмирала Веренвена, до обер-медикуса Августа. Даже повар и тот «обер». На очереди – приставки «контр», «вице» и так далее. Дуркую слегонца в свое удовольствие. Но, как ни странно, все эти сложные звания воспринимаются личным составом на «ура», звучит-то гораздо внушительней, чем просто какой-то там сержант.

- Сир!!! – Хансенс саданул сжатым кулаком по кирасе и брякнулся на колено. – Сир, благодарю за милость!

А потом искоса зверски зыркнул на подчиненных. Те тут же дружно повторили жест сержанта и трижды проорали:

- Хох! Хох! Хох!!!

Я едва не расхохотался. Какой в жопу «хох»?

- Благодарю за службу, Юпп. Но клич придется изменить, – обернулся к строю и поманил к себе правофлангового. – Ко мне, боец...

Белобрысый долговязый детина сорвался с места, брякая железом подбежал и туту же отбил поясной поклон.

Юпп немедля состроил звероподобную рожу, боец сразу же исправился, грюкнул латной рукавицей по нагруднику и зачастил речитативом.

- Прошка Немоляя сын, ваше сияство, милостивый княже, прибыл значитца по твоему зову...

Я снова каким-то чудом умудрился не расхохотаться и приказал ему.

- А ну как рявкни «ура».

- Как прикажете, ваше сияство, милостивый княже! – Прошка выпучил глаза и заревел дурниной. – Ур-рра!!!

- Вот, слышал, как надо?

Хансенс уважительно закивал.

- Хорошо звучит, сир. Бодро и грозно. Будет исполнено.

- Хорошо. Далее по распорядку. Позже обсудим все остальное.

Следующим собрался с докладом Яжук, но я первым принял своего главного рудного мастера Уве Хортсмана.

Как мне показалось, старик даже помолодел за время моего отсутствия, в глазах светился азарт, движения порывистые, а на покрытых сеткой морщин щеках – румянец. Он пришел не один, а с худеньким и рыжим как огонь пареньком из местных, притащившим на плече немаленький увесистый сундучок. Положил его у ног, степенно поклонился и стал у двери, сложив руки по швам.

- Как вы, мастер Уве? – я показал мастеру на кресло, сам наполнил чарку арманьяком и поставил перед ним. Дойч настоящая жемчужина из обоймы моих соратников. Великолепный специалист и кристально честный человек. Ему дозволяется гораздо больше остальных, но Уве отлично знает свое место и никогда не злоупотребляет милостью господина.

- Эта, земля... – мастер сделал глоточек из чарки, поморщился и закончил фразу, – благословлена самим Господом.

После чего щелкнул пальцем, получил от рыжего увесистый кожаный мешочек и одним движением распустил на нем завязку. На столешницу с металлическим стуком посыпался крупный черный песок, частично спекшийся в кристаллические образования.

- Здесь! – мастер взял один из кристаллов и торжествующе сунул его мне под нос. – Здесь больше двух с половиной третей великолепного железа! Такого я не видел даже в Штирии и Саксонии, сир. И его много! Целое месторождение! Крицы не требуют длительной выковки и получаются почти без примесей!

- Две с половиной трети? ­– я взял в руку песчинку и покатал ее между подушечек пальцев. Магнетит? Магнитный железняк? Похоже так. Увы, из меня металлург или геолог, как из козьего гузна валторна.

- Сир! – бурно вскинулся мастер, подумав, что я сомневаюсь. – Так и есть, две с половиной, даю свое слово! Мы уже два месяца работаем на этом сырье. Железо получается лучше саксонского. А я знаю, что говорю! – он поднял к потолку скрученный подагрой палец. – Увидите сами.

Я молча еще плеснул старику в стопку, а потом капнул и себе. За такое не грех с самого утра оскоромится. Ну вот, получила Русь свое первое качественное железо. И это мы копнули только возле себя.

И скомандовал:

- Дальше, мастер Уве, дальше! Я вам внимаю, как самому апостолу Петру.

На свет появился следующий мешочек, из которого посыпались бурые комки руды и лепешечки из красного металла.

- Медь, частично самородная! – палец мастера в очередной раз ткнул в потолок. – Нашли недавно около Виж... Вяж... господи, какой варварский язык... – он требовательно посмотрел на паренька. – Петр, ты скажи!

- Выяжозеро, княже! – пояснил с поклоном рыжий и продолжил на ломаном, но вполне правильном немецком языке. – Неподалеку от него нашли.

Я вытаращил на него глаза.

- Говоришь и понимаешь?

За Петра ответил Хортсман:

- Плохо! Путается еще, лентяй, но толк будет. Обучается быстро, скоро будет больше знать, чем мои помощники. Так вот, медь отличная, ее достаточно много, все сопутствующее для плавки бронзы тоже здесь присутствует в количестве, но доставка оттуда неимоверно трудная. Мы привезли всего одну партию и сразу же для пробы отлили из нее пушки. Надо ладить дорогу. Других медных месторождений пока не нашли...

- Бронза – первоочередная задача. Дорога будет. Дальше, мастер, дальше...

И пошло-поехало, из сундучка, как из волшебного горшочка стали появляться: пирит, сера, слюда, самородное серебро, золото, черт побери, даже гранаты, аметисты и самоцветы. И селитра с серой! Прямо под боком. Селитра с серой, Карл, селитра с серой, мать их ети! Дохера самородной селитры! А это порох! Дохера пороха!

А рыжий Петр методично пояснял, где был найден тот или иной образец.

Реки Щугца, Мезень, Золотица. Елга, Вармуга и Нюхча, горы Мяндова, Кологора, Конжезеро – от множества мудреных местный названий у меня пошла кругом голова.

А напоследок, Уве