– Вырастить для Асада? – вздрагиваю я.

– Черт, вот оно что… – злобно рычит Никита. – А я все думаю, почему пазл не сходится?! А этот извращенец, оказывается, решил дочку себе забрать!

– Они же, как две капли воды, похожи, – усиленно кивает Сергей Анатольевич. – Вот он и ждал.

– Двадцать лет ждал! – фыркает Владимир. – Надо же, терпеливый какой… в гарем хотел забрать! Ну, ничего, теперь полиция за него по полной программе возьмется! Пусть попробует сунуться в Россию!

– Аннабель, мне так жаль, – смотрит на меня мой родной дядя. – Даже представить себе не можешь, как сильно я сожалею, что тебе пришлось пережить все это… если бы я только знал… У меня ведь тоже никого не осталось. Все эти годы я занимался бизнесом, но так и не решился жениться. Страх, что с моей семьей снова может произойти трагедия, никак не давал мне покоя.

– Да, знакомое чувство… – уткнувшись в салфетку, киваю я.

– Ань, ну не плачь… – касается моей руки Никита.

– Ник, если бы мы с тобой случайно не столкнулись на пляже, я даже не знаю, что бы со мной сейчас стало… Асад бы поступил со мной так же, как с моей мамой…

– Мы встретились, а значит, так и должно быть! Ну же, не плачь! Посмотри, сколько нас вокруг тебя! Я, твой дядя, Владимир! Неужели ты думаешь, что мы дадим тебя в обиду? Да пусть Асад только попробует еще раз сунуться!

– Конечно, не дадим, – хмурится Сергей Анатольевич. – Я так рад, что теперь у меня есть ты, Аннабель! Я не собираюсь оставаться в стороне. В любом случае, Асад должен понести наказание за свои преступления.

– Я свяжусь со следователем, – вертит бокал с минеральной водой в руках Владимир. – А сейчас предлагаю всем поужинать и отпраздновать такое счастливое событие, как воссоединение потерянных родственников. Официант! Шампанского!

– Да, хорошая идея, – оживляется Никита. – И коньяка, пожалуйста!

– Чего это тебе коньяка? – приподнимает бровь Владимир.

– А того, что с сегодняшнего дня я официально становлюсь папой двойняшек, – расплывается в улыбке мой муж. – Правда, они появятся не раньше нового года, но они уже есть. Так что, шах и мат тебе, мой дорогой родственник!

– Нет! Это возмутительно! – подскакивает на своем месте Владимир. – Как тебе удалось?! На Кубе особый климат?!

– Мы сделали их в самый первый раз, – отмахивается Никита. – Куба не причем. Дед оказался прав. Все произошло само собой.

– Но как вы определили, что у вас будет двойня?

– Доктор сказал, – шумно вздыхаю я. – Сегодня мы делали УЗИ.

– Черт! Черт! Черт! – хлопает по столу ладонью Владимир. – Не может быть! Тебе достанется завод?!

– Вы ждете ребенка? – непонимающе склоняется ко мне мой дядя.

– Да. Мы ждем двойняшек, – улыбаюсь я. – Так что, через девять месяцев у тебя появятся еще родственники.

Он смотрит на меня. В его глазах слезы.

– Столько лет одиночества… а оказывается, есть ты, Аннабель…

– Да. И теперь все будет хорошо, – уверенно произношу я.

Мы еще долго сидели за столиком, и все никак не могли наговориться. Владимир взял на себя вопросы, связанные со следствием и обещал, что скоро господина Кубышкина тоже привлекут к уголовной ответственности. Вечером мы позвонили деду Никиты, и надо было слышать его радостные вопли на другом конце провода.

«Я жду тебя обратно, Никита! Мой завод нуждается в присмотре!»

«Не гони лошадей, – отмахнулся мой муж. – У нас с Аней пока здесь дел по горло».

«Даю вам неделю на решение ваших проблем! А потом возвращайся! Ты поступаешь на переобучение! Я уже обо всем договорился!»

«Ага, как же… давно не учился. И прекрати пить коньяк!»

«Имею право! У меня будут правнуки!»

В общем, все были счастливы по-своему.

А на следующее утро нас с Никитой разбудил звонок телефона.

– Кто там еще? – сонно протирая глаза, потянулся за трубкой мой муж. – Ооо, что-то от меня надо маме. Интересно…

Я села на диване. Снова тошнота. Да когда же она пройдет? Ох, теперь мое утро начинается не с кофе. Однозначно. С этой мыслью я со всех ног бросилась в ванную комнату.

Когда я выбралась из ванной, Никита растерянно сидел на краю дивана.

– Ань, этой ночью у моего деда по маминой линии случился приступ. Я поеду в больницу.

– Как жаль, – я села рядом с ним и сжала его руку. – Я поеду с тобой, Ник!

– Не стоит. Это больница, а ты в положении. Вдруг инфекция или еще что-нибудь.

– Это же кардиология. Там нет инфекций. Я поеду с тобой! Как раз познакомлюсь с твоей мамой.

– Не думаю, что момент подходящий…

– Что значит, не подходящий момент? Мы женаты, ждем детей, а я еще ни разу не видела твоих родителей!

– Хорошо, поехали, – коротко кивнул Ник и скрылся за дверью ванной комнаты.

Стук в дверь заставил меня насторожиться. Открывать? Или подождать?

Подкравшись к входной двери, я посмотрела в глазок. Полицейские. Что им нужно?

На счастье, Никита выбрался из ванной комнаты.

– Что, там, Аня? – на ходу натягивая майку и спортивные брюки, поинтересовался он.

– Полиция…и уходить не собираются. Открыть?

– Я сам.

Никита отодвигает меня от двери. Смотрит в глазок, потом щелкает замком.

– Доброе утро. Нам нужна Чернышева Анна Андреевна, – переглядываются стражи порядка.

– Для чего? – озадаченно потирает гладко выбритый подбородок мой муж.

– Так она в розыске. Уже месяц ищем, с ног сбились, – выступает вперед тот, что постарше. – Я следователь, Кортиков Иван Алексеевич.

– В каком розыске? По какому поводу?

– Так отчим ее… Кубышкин Федор Иванович, был застрелен в своей спальне тридцатого мая.

– Застрелен? – бледнея, высовываюсь из-за спины Никиты я. – Как, застрелен?

– Вот так.

– Знаете, мой отчим никогда не отличался особой порядочностью. Возможно, кто-то из подельников его заказал…я-то вам зачем?

– Его застрелили в ту же ночь, когда вы пропали, Анна Андреевна.

– Я не пропала. Я сбежала. Меня собирались в гарем продать!

– Да мы в курсе, что дело ваше в Ялте подняли снова… Может, пустите нас?

Никита отходит от двери, позволяя двум сотрудникам полиции войти.

– Вчера всплыли еще подробности вашего дела, – продолжает объяснять нам свое вторжение следователь. – Тут вопрос такой щекотливый всплыл в связи со смертью вашего отчима. Он за несколько дней до этого у нотариуса оформил завещание, по которому все свои средства и бизнес в случае его смерти переходят в руки вашему законному мужу.