И он показал на Милу Таннер.

– Поразительно, – бормотала я. – Просто поразительно…

* * *

Через несколько дней мы сидели с боссом в его кабинете и пили кофе. Он с коньяком, я – без. Напряжение последних дней схлынуло. Босс несколько захмелел, настороженные морщины на лбу разгладились.

– Надо сказать, Владимир Сергеевич оказался весьма любезным человеком, – промолвил он. – Он сразу поставил меня перед фактом, что чрезмерное любопытство никогда не приводит к добру. «Вас же предупреждали, – учтиво сказал гражданин Туманов, – ведь так, предупреждали?» Я согласился, мол, да, предупреждали. И если бы не Ксения, то, ты, Мария, боюсь, не имела бы счастья созерцать меня здесь. Не знаю, почему она мне поверила. Почему все это рассказала. Быть может, действительно как-то почувствовала, что я могу помочь. Вообще вы, женщины, удивительные существа. У меня до сих пор не укладывается в голове, как она, Ксения, пошла на такой колоссальный риск. Я-то разработал все в теории, расписал. Но ведь осуществлять-то все не мне. А что творилось у нее в душе, когда она увидела, что мужчина, ради которого она пошла на такое… как этот слюнтяй под рукоплескания счастливых родственничков снюхивается с другой.

– Мила ему тоже не простит, – сказала я. – Не похожа она на ту, что может простить.

– Я тоже так думаю. Кстати, Мария, а где факсимиле письма, которое я прислал тебе?

– У меня в сумочке.

– Уничтожь его. Даже не стоит подшивать к архиву. Я оригинал письма уже сжег.

Я вынула факс. Прежде чем запустить лист в утилизатор и превратить в тонкую бумажную лапшу, я последний раз перечитала содержание…

«Мария. Я пишу тебе и передаю привет от уважаемого г-на Туманова. У него я гощу вот уже который день. Надеюсь, что гастроль не затянется. Но для этого ты должна мне помочь. Несколько штрихов к истине:

– Ельцов действительно убил Таннер;

– Ксения оговорила и подставила себя сознательно, дневник фальшивка, она писала его специально для того, чтобы ты подобрала и предъявила суду;

– пистолет именно тот, из которого застрелили Таннер, только с него стерли отпечатки пальцев Ельцова;

– Ксения подложила тебе ключи, а я позвонил тебе, уже зная о том, что ключи и дневник у тебя.

(Почерк становится более поспешным, срывающимся.)

Не пугайся. Я в здравом уме и готов подтвердить каждое слово, написанное выше. Я знаю, что произошло в суде. Будь добра, приди сегодня в десять вечера по адресу Котельн. наб., 4, кор. 2, кв. 10. Очень нужно.

Родион».

Я некоторое время молча наблюдала за тем, как утилизатор перемалывает факс-лист… К жизни меня вернул возглас босса, уткнувшегося в экран своего ноутбука:

– Мария! Ты только послушай, что пишут в Интернете!

– А что там пишут? Бразилия – чемпион?

– Да нет, чемпионат мира уже кончился, отгремело, что называется. А пишут тут о нашем недавнем клиенте, расследование по которому, я считаю, наше агентство блистательно провалило.

– Согласна, – процедила я. – И что же там пишут об этом Ельцове?

– «Фигурант недавнего следствия по делу об убийстве Т.О. Таннер, обладательницы большого состояния, Алексей Ельцов, был найден мертвым. Его труп выловили в Москве-реке, причем очевидно, что Ельцов был брошен в воду уже мертвым. Он был застрелен выстрелом в голову. Это происшествие сопрягается с другим происшествием: исчезла выпущенная под подписку о невыезде Ксения Кристалинская, проходившая по тому же делу». – Дальше босс просматривал веб-страницу молча, лишь изредка мыча «это не то», «это ни к чему», «воду льет журналюга», и наконец произнес: – А вот – интересное! «Мать покойного уверена, что все нити этого преступления тянутся к Кристалинской и ее любовнику В. Туманову, известному в криминальных кругах под кличкой Гриф. Известно, что Туманов продал всю принадлежащую ему в Москве недвижимость. Судя по всему, в данный момент в столице нет ни Кристалинской, ни Туманова…» Вот так-то! Нет их, значит.

– Зато есть Мила Таннер, – сказала я.

Босс подлил себе еще коньяку в кофе и задумчиво произнес, запустив пальцы свободной руки в свою пышную шевелюру:

– Вот и я почему-то подумал о том же.