По дороге к заводу Давид передумал говорить с матерью. Лучше он позовет к телефону Нину Николаевну и расспросит о Ляльке. Уж она-то наверняка знает, где находится дочь. Теперь ему стало совершенно очевидно, почему она так зло встретила его в качестве жениха Ларисы. Конечно же, она, проработав с матерью столько лет, все о ней знает и наверняка считает, что все семейство Голощекиных подобно Галине Андреевне. Он попытается все объяснить Нине Николаевне. Он не такой… Она зря боится его…

В материной лаборатории трубку снял какой-то мужчина и сказал, что Нина Николаевна Муромцева находится в отгулах.

– Как в отгулах? – опешил Давид. – Где же тогда Лялька, то есть Лариса, ее дочь? – Он испугался уже не на шутку, и мужчина на другом конце провода почувствовал это.

– Подождите меня в проходной, – приказал Голощекину мужской голос. Давиду осталось лишь повиноваться, потому что он совершенно не знал, куда ему теперь идти. О матери он не мог даже думать. Он чувствовал, что если сейчас ее увидит или только услышит ее голос, то между ними произойдет что-нибудь до того ужасное, что потом будет уже никак не исправить.

А в лаборатории рентгеновского микроанализа и фрактографии с Давидом разговаривал ведущий инженер Лактионов. Услышав мужской голос, который требовал Нину, он жутко разозлился, потому что решил, что ее спрашивает ненавистный «Прикупив даров». Ишь приперся в проходную! Сидел бы в своем магазине или в жемчужно-зеленой «Хонде»! Ждут его тут! Сейчас он, Виктор, наконец с ним разберется! Он намылит ему физиономию прямо в проходной! Нечего бизнесменам и депутатам таскаться на завод! Им не место здесь! Он ему скажет, чтобы оставил Нину в покое, потому что… на что ему она? Он может купить себе любую другую женщину! Виктор побросал в сумку свои вещи. Он все равно уже хотел уходить – у него осталось полтора отгула, и поскольку все в лаборатории наконец решено, ждать погоды у микроанализатора ему больше незачем. Как и Нина, он не собирался дарить «Петростали» свои отгулы.

Виктор Иваныч Лактионов очень удивился, когда не увидел в проходной никого похожего на «Прикупив даров». В проходной, привалившись плечом к стене, стоял небритый парень с лихорадочно горящими глазами. Кого-то он Виктору напоминал, но вот кого? Тем не менее парень, завидев Лактионова, тут же двинулся к нему навстречу.

– Вы, кажется, Виктор? – спросил он.

Лактионов удивленно кивнул.

– Я Давид Голощекин, – продолжил парень, – сын вашей сотрудницы, Галины Андреевны.

– А-а-а… – растерянно протянул Виктор, потому что наконец узнал Давида. Они в прошлом году вместе ездили на дачу к Сергею…

– Понимаете, Виктор, Лялька куда-то пропала… ну… то есть… Лариса Муромцева! – проговорил Давид, и лицо его исказило судорогой. – Я думал, что Нина Николаевна знает, где она…

– Как пропала? – не понял Виктор. – А вы, Давид, какое, простите, имеете отношение к дочери Нины Николаевны?

– Я… понимаете, я… жених Ларисы. У нас скоро должна состояться свадьба, а она вдруг куда-то пропала… А кольцо вот… осталось… – И он вытащил из кармана тоненькое золотое колечко с изящным цветком с маленьким бриллиантиком в серединке.

– Да? Свадьба? – изумился Виктор и даже зачем-то с большим вниманием осмотрел кольцо. – Так, может быть, она того… расхотела выходить за вас замуж. – Виктор ни минуты не сомневался, что так оно и есть на самом деле. Все, что имело отношение к Галине Андреевне, вызывало у него раздражение. Давид имел к ней отношение самое непосредственное и потому тут же вызвал у него точь-в-точь такое же чувство. Нинина дочка наверняка разобралась, в какое семейство вляпалась, и вовремя, то есть до свадьбы, сделала ноги. Молодец! Он, Виктор, такие ее действия очень одобряет и сыночку Галины нисколько не сочувствует. Как ни странно, Давид согласно кивнул:

– Мне тоже кажется, что она раздумала… но я очень боюсь, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Слишком уж все это неожиданно произошло… Но я понимаю, что вас это никоим образом не касается. Простите… Вы сами просили меня подождать вас в проходной…

– А дома Ларисы нет? – сменил тон Виктор, почему-то вдруг проникшись тревогой Давида.

– В том-то и дело, что нет! Я и по телефону звонил, и в дверь. Даже подруге Наташке звонил неоднократно. Ее нигде нет!

– Слушайте, а может, дверь надо ломать?

Давид побледнел и даже пошатнулся. Виктор решительно потащил его к выходу из проходной.

Весь тот день, когда с Лялькой происходили самые отвратительные в ее жизни события, Нине Николаевне Муромцевой было как-то не по себе. Ей хотелось уехать с дачи Тарасова домой, но она заставляла себя лежать у бассейна, изящно выгнутого подковой вокруг дома. В самом деле, что она забыла дома? Там даже оскорбленной Ляльки нет. И вообще она может вернуться, а дочь скажет ей: «Извини, мама. Я уже вышла замуж, чтобы ты чего-нибудь не предприняла против нас». Сейчас за деньги можно сделать все, что угодно, а уж расписать молодую пару – раз плюнуть. Денег в семействе Голощекиных хватает. Галина говорила, что и сам Давид неплохо зарабатывает в какой-то юридической фирме. Как же это Ляльку так угораздило? Нина, конечно, видела, что на даче у Сергея Игоревича Давид не сводил с Ляльки глаз, но того, что они будут встречаться в Питере, она никак не предполагала. У Ляльки был тогда в кавалерах какой-то Дима… Проглядела! Проморгала дочь, ворона! Как она ловко провела ее вокруг пальца! А они-то со Светкой, дуры, Павлика ей подсовывали!

Нина отмахнулась от тяжелых мыслей. Как там говаривала знаменитая Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом после».

Дача Тарасова, конечно, потрясла ее воображение. Внутри дом был отделан карельской березой, повсюду были зеркала. Нина полюбила зеркала, наверно, с тех пор, как прочитала «Алису в Зазеркалье». Ей всегда казалось, что внутри их, за серебряной амальгамой, идет своя, особая жизнь, и Нина, отражающаяся в зеркале, тоже живет своей, отличной от живой Нины, жизнью. И та, зеркальная жизнь, гораздо лучше и красивее настоящей: там у Нины все получается, там у нее большая зарплата, которая позволяет им с Лялькой ходить по театрам, ездить в путешествия. Может быть, у зазеркальной Нины даже есть муж, добрый и умный, самый замечательный из всех мужчин на земле. На даче Тарасова Нину окружало множество зеркальных Нин, счастливых и беспечных. Настоящая Нина пыталась заразиться их беспечностью, но у нее почему-то это не получалось. Она плавала в прозрачной воде бассейна, загорала на лежаке, застеленном пушистым и ярким махровым полотенцем, но на душе у нее было неспокойно. Скосив глаза, она разглядывала лежащего рядом и дремлющего Михаила. Все-таки он очень красивый мужчина. Возраст даже придал ему шарма. Она видела его фотографии в молодости и понимала, что сейчас он выглядит намного интереснее. Чего же ей неймется? Он ведь делает все, чтобы ей угодить. И любовник он прекрасный. Она должна быть счастлива! Почему же ей так тревожно?

Нина встала с лежака и нырнула в бассейн. Эта голубая подкова воды с выложенным плитками дном, эти цветущие чайные розы вроде бы как из самого настоящего Зазеркалья, из самых сладких снов, грез и фантазий. Чего же ей не хватает? Или что-то мешает? Может быть, то, что Тарасов – Светкин муж и выдан ей всего лишь во временное пользование? Какими же дикими словами она называет то, что происходит между ней и Михаилом. А что между ними происходит? Пожалуй, пришло время наконец определиться.