Судя по всему, она не находилась сегодня «под плохим облаком». Я даже назвал бы ее настроение игривым и беззаботным. Похоже, она не читала мои мысли и не знала о встрече Эммы и Мэкона. Ей просто захотелось увидеть меня. Наверное, что-то из сказанного мною вчера вечером улеглось в ее сознании, и она решила дать нам шанс. Я улыбнулся и открыл бумажный пакет.

— Надеюсь, ты голодный. Мне пришлось сражаться за них с вашим толстым копом.

Она отъехала от тротуара.

— Значит, тебе захотелось подвезти меня в школу?

Это было что-то новенькое.

— Вот еще!

Она опустила боковое стекло. Утренний ветерок развевал ее локоны. Сегодня это делал он, и магия была ни при чем.

— У тебя есть план получше?

На ее лице появилось мечтательное выражение.

— Меня устроит все, кроме занятий в школе.

На одном из поворотов я взглянул на ее руки, сжимавшие руль. Там не было никаких нарисованных чисел. Никакого обратного отсчета до дня рождения. Сегодня она не заботилась о своем будущем. Я знал, что осталось сто двадцать дней. Зато это число как будто отпечаталось на моей собственной руке. Сто двадцать дней до того момента, когда случится нечто такое, чего боялись Мэкон и Эмма.

Мы свернули на трассу номер девять. Я уставился в окно. Мне хотелось, чтобы Лена оставалась такой как можно дольше. Я закрыл глаза, сфокусировав внимание на баскетбольных приемах. Пасс и пробежка. Заградительный барьер. Обходной маневр. Групповой прессинг. К тому времени, когда мы приехали в Саммервилль, я знал, куда она направлялась. Для здешней молодежи это место являлось единственной заменой трех последних рядов в «Синеплексе». Катафалк, поднимая пыль, помчался к водонапорной башне, стоявшей на краю поля.

— Мы паркуемся? Паркуемся у башни?

Линк ни за что не поверил бы этому. Шум двигателя затих. Нас овевал ветерок, влетавший в салон через открытое окно.

«Разве не здесь проводят время влюбленные пары?»

«Да, тут встречаются студенты и ребята из колледжа. Но только не утром. Не в начале школьного дня».

«Давай хотя бы раз забудем о школе. Неужели мы постоянно должны быть такими, как всегда?»

«Мне нравится, какие мы».

Мы расстегнули ремни безопасности, и я усадил ее к себе колени. Приятно было чувствовать, как она, такая теплая и счастливая, устроилась на мне.

«Так вот, значит, как паркуются у башни!»

Она захихикала и протянула руку, чтобы отбросить волосы с моего лба.

— Что это?

Я сжал ее правую руку. На запястье Лены была намотана нить, которую Эмма дала Мэкону во время их встречи на болоте. Мне стало не по себе. Я знал, что испорчу Лене настроение, но она должна была услышать правду.

— Амулет. Мне подарил его дядя.

— Сними эти бусины.

Я повернул ее запястье, выискивая узел.

— Что?

Улыбка Лены угасла.

— О чем ты говоришь?

— Сними амулет.

— Почему?

Она отдернула руку.

— Этой ночью кое-что случилось.

— Что случилось?

— Когда я вернулся от тебя домой, ночью меня разбудил странный шум. Я увидел, как Эмма выскользнула тайком на улицу посреди ночи. Это было очень странно, и я отправился за ней. Она сначала добралась до Топкого ручья, а затем отправилась на болото, где у нее состоялась встреча с одним человеком.

— С кем?

— С твоим дядей.

— Что они делали?

Лицо Лены стало молочно-белым. Я понял, что парковочная часть дня на этом закончилась.

— Они говорили о тебе. Точнее, о нас… И о медальоне.

Она насторожилась.

— Что ты узнал насчет медальона?

— Это какой-то темный талисман. Они не уточняли его предназначение. Твой дядя сказал Эмме, что я не закопал его. Судя по всему, мое упрямство злит их обоих.

— Откуда им известно, что медальон является талисманом?

Я почувствовал волну раздражения. Мне показалось, что она обращает внимание только на второстепенные детали.

— Лучше спроси, откуда они знают друг друга! Ты не в курсе их дел?

— Нет. Дядя Мэкон не докладывает мне о своих знакомствах.

— Лена, они обсуждали наши отношения! Они хотят забрать медальон и изолировать нас друг от друга. Я так понял, что твой дядя считает меня угрозой. Я чем-то мешаю его планам. Он думает…

— Что?

— Он думает, что я обладаю магической силой.

Она громко рассмеялась, и это рассердило меня еще больше.

— Почему он так решил?

— Потому что я провел в Равенвуд темную чародейку. Твой Дядя сказал, что это мог сделать только человек, обладающий силой.

— Он прав, — нахмурив брови, согласилась Лена.

Я не ожидал от нее такого ответа.

— Ты шутишь? Если бы я имел магическую силу, то, наверное, знал бы об этом?

Она пожала плечами.

Конечно, откуда ей было знать. Но я-то про себя знал все! Мой отец писал романы. Мать до дня своей гибели исследовала биографии офицеров Гражданской войны. В моей жизни не было магии, за исключением кукол и мешочков Эммы. О какой такой силе могла идти речь? Ридли наверняка пробралась в особняк Равенвуда с помощью какой-то хитрости или лазейки. Очевидно, в системе безопасности чародейского дома сгорел один предохранитель. Похоже, Лена пришла к такому же выводу.

— Расслабься, Итан. Я уверена, что этому найдется объяснение. Зато теперь нам известно о знакомстве Мэкона и Эммы.

— Я смотрю, ты не очень расстроилась.

— О чем ты говоришь?

— Они обманывают нас. Твой дядя и Эмма договорились разлучить нас друг с другом. Они хотят отобрать у меня медальон.

— Разве это обман? Мы же никогда не спрашивали их, знакомы они или нет.

Почему она не соглашалась со мной? Почему не расстроилась и не рассердилась?

— Значит, если не спрашивали, то нечего и удивляться? А ты не находишь странным, что твой дядя пришел ночью на болото, встретился там с Эммой и попросил ее пообщаться с духами? Я не понимаю, почему ты так спокойна! Лично мне их гадание на куриных костях показалось дикостью!

— Конечно, все это выглядит дико. Но я уверена, что они просто заботятся о нас. Возможно, пытаются защитить от чего-то…

— От чего? От правды? Хотя они действительно говорили о какой-то женщине. Твой дядя хотел узнать, где сейчас обитает какая-то Сара или Сэра. Потом он сказал, что если ты уйдешь во Тьму, то станешь проклятьем для всех нас.