– Скорее, халтура, – сообщила она наконец. – Пока вы учитесь, и у нас нет отдельной репетиционной базы, я не могу заставить вас работать, как в обычных оркестрах. Соответственно, и зарплату платить нечем. Но если время от времени я буду организовывать для вас оплачиваемые концерты и потихоньку пиарить в Интернете, думаю, вреда от этого никому не будет, а учебная часть не станет возражать. Но…

– Так и знал, что будет «но»! – хмыкнул альтист с серьгой в ухе.

– Саш! – одернул его Игорь. – Погоди, дай договорить.

– Но поскольку это и для меня тоже работа, – Надя собралась с духом, – я бы хотела обсудить с вами мой агентский процент. Насчет договора я пока консультируюсь, мы можем все сделать официально… А по поводу суммы… Обычно я беру пятнадцать процентов. Это стандартная доля, если не верите, можете расспросить Игоря, он работал не только со мной…

– Пятнадцать процентов?! – подала голос скрипачка Алина. – Вы что, шутите?

– Мы же студенты! – поддакнула ей флейтистка. – Собираетесь наживаться на студентах? Играть-то вы не будете, сами сказали!

– Ага, если гонорар разделить на всех, да еще и пятнадцать процентов вычесть, нам, считай, ничего не останется… – поджала губы кларнетистка.

– Послушайте, но Игорь же так работает, и ничего! – вмешался Сева. – Значит, выгодно!

– Игорю-то, поди, сольные партии будут давать! – раздался бас из-за тубы.

– Его просто на нас раскрутят, а потом он пойдет шарашить с другими оркестрами!

– А вы видели хэштеги? Везде фамилия Заславцева, про нас ни слова!

– И смысл тогда? Мне к госам надо готовиться, а тут еще новые партии за какие-то пять копеек!

– Да, пускай вон Игорь один и играет в Архангельском!..

Отдельные выкрики слились в общий гул, и у Нади от шума закружилась голова. Она уже не понимала, кто и что пытается ей сказать, просто кожей чувствовала, что еще немного, и ее погонят из зала смычками и метлами.

– Тихо! – рявкнул дирижер. – У нас репетиция, обсудите все потом. Надежда, вы извините, у нас все-таки учебное заведение… Я не могу никого заставить, и хоть ваша идея мне импонирует, я думаю, вам лучше дождаться, когда мы закончим, а потом отдельно поговорить с ребятами и прийти к какому-то решению…

– У меня после репы история исполнительского искусства! – буркнула Алина. – Я только в три освобожусь.

– А я – в два! И что, ждать тебя еще час? – кто-то из духовиков так разбушевался, что рассыпал ноты. – Черт!..

– Надежда, подождите, пожалуйста, снаружи, – отчеканил дирижер, с трудом сдерживая гнев.

Надя беспомощно взглянула на Игоря, потом на оркестрантов, взбаламученных жадностью и, так и не дождавшись ни слова поддержки, покинула зал. Так, наверное, чувствуют себя недооцененные реформаторы, которых народ гонит на плаху. Надя знавала музыкантов, которые считали, будто главная цель концертного директора – обобрать беззащитного творческого человека, нажиться на чужом таланте, превратив гения в раба. Но услышать такое от консерваторской молодежи, от продвинутого поколения, от тех, кто видел, как высоко взлетел ее стараниями Платон Барабаш…

Да, глупо было рьяно браться за организацию концерта, не обговорив детали на берегу, но Надя по своей непростительной наивности подумала, что встретит куда больше понимания. Она готова была даже пойти на уступку и снизить ставку до неслыханных десяти процентов, однако теперь у нее пропало всякое желание стараться ради других.

Будь обстоятельства другими, она бы ни за что не стала бы иметь никаких дел с этими не в меру амбициозными недорослями, но искать другой оркестр за неделю до концерта… Самоубийство. К тому же, как тогда она будет выглядеть перед организаторами? Заливалась ведь соловьем, изображая профи восьмидесятого уровня, а теперь что, звонить и говорить, что приедет не оркестр Московской консерватории, а какой-то непонятный сброд под управлением Васи Пупкина?

Ничего не видя перед собой, Надя выползла на улицу, добрела до ближайшей скамьи и рухнула на нее, как подкошенная. Что делать дальше, Надя не представляла. Другой оркестр – не вариант. Выпустить на сцену одного Игоря? На худой конец, с концертмейстером? И пусть играют что-нибудь для виолончели с фортепиано? Тоже минус сто к профессиональной репутации. Или проучить студентов и сказать организаторам, что насчет гонорара она погорячилась, и оркестр выступит бесплатно? Допустим, ее сочтут сумасшедшей, дело даже не в этом. Как тогда оплачивать Вадика и транспорт? Из своего кармана? Так там кроме мятной жвачки, оторванной пуговицы и крошек давно уже ничего нет.

– Вас угостить? – долговязый парень в очках услужливо протянул Наде пачку сигарет.

– Простите, не курю, – Надя в задумчивости вытащила телефон, размышляя, не позвонить ли бывшему шефу. Вдруг он поможет по старой памяти? Уж он-то, поди, и не с таким сталкивался, хотя вряд ли ему захочется разговаривать с дезертиром…

На экране всплыло сообщение о трех пропущенных вызовах, и все – от «Наталья Квартира». Надя усмехнулась: она умела оценить хорошую иронию, даже если это была ирония судьбы. Кто-то сверху явно решил ее добить. Деньги за концерт были ее последним шансом оплатить аренду квартиры. Просить в долг у родных Надя не хотела из принципа, влезать в кредиты, не имея нормальной стабильной работы, было опасно… Значит, все? Конец самостоятельности?

– Слава богу, я уж думала, что-то случилось, хотела к вам ехать, – послышалось из трубки, когда Надя перезвонила квартирной хозяйке.

– Все в порядке. Вы что-то хотели? – задала Надя риторический вопрос: человек, который сдает жилье за деньги, хотеть может только одного.

– По договору вы должны были перевести мне за аренду еще вчера, – напомнила Наталья. – Ну, вдруг вы забыли…

– У меня… – Надя закусила губу: чертовски досадно было признавать себя банкротом. – У меня… Проблемы с карточкой…

– А, так это ничего страшного! – успокоила ее хозяйка. – Можем пересечься где-нибудь в центре, я возьму наличными. Вам во сколько удобнее?

– Тут дело такое… Наличных у меня пока тоже нет… А вы могли бы дать мне отсрочку? Ну, на неделю хотя бы, я обязательно найду деньги! Как только получу – сразу переведу!

В трубке воцарилась подозрительная тишина, потом в динамике зашуршало, видно, Наталья выдохнула прямо в микрофон.

– Надежда, вы производите впечатление обязательного человека, и я вам верю, но… Отсрочки – не в моих правилах. Я и так сдаю квартиру по хорошей цене, так что желающих у меня достаточно. Я выбрала вас, потому что вы вроде девушка приличная, без детей, животных, вредных привычек, и мне нравится, что вы следите за чистотой… Просто поймите и меня тоже, я плачу ипотеку, и в банке мне никто отсрочек не даст. И свободных денег у меня сейчас нет.

– Я понимаю, но я могла бы заплатить вам вместе с пенями… – Надя отчаянно вцепилась в гаджет.

В ответ Наталья цокнула языком и снова тяжко вздохнула.