— Да, это очень подозрительно. — Виктор вынул из портфеля один из конвертов и извлек оттуда несколько фотографий.

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей?

Эбби просмотрела фотографии, но ни на одной из них не нашла никого, похожего на похитителей. Она вернула их Виктору, тот вытащил из пачки одну фотографию и попросил внимательно на нее посмотреть. Она долго изучала неприветливое лицо человека, разменявшего шестой десяток, аккуратно подстриженную седую бороду, широкий курносый нос, узкий рот, потом пожала плечами:

— К сожалению, ничего не могу сказать. А кто это?

— Питер Сантони.

Она еще раз внимательно посмотрела на фото — нет, этого человека она не видела ни разу в жизни.

Эбби сидела на топчане у себя в домике, а в голове проносились самые пестрые воспоминания: Томас в белом халате в лаборатории, кругом металлические коробочки с какой-то проволокой, жужжат компьютеры, выплевывая бесконечные столбики цифр; дыхание сестры с запахом шоколада.

Как это случилось? Мари и Томас убиты, сестра скрывается. Мари и Томаса убил один и тот же человек? Может, этот человек уже нашел Лизу и тоже ее убил?

В дверь постучали — она как будто не слышала, дверь открыли — она не пошевелилась.

— Входи, — услыхала она раздраженный мужской голос. — Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю? Место!

Она услышала легкий стук когтей по полу, и тут же к ней в ноги метнулось мохнатое серо-белое существо, которое бешено мело хвостом и шумно дышало, высунув язык.

Плотно сжатые губы Эбби расплылись в улыбке. Моук извивался и радостно повизгивал, он то зарывался головой в ее колени, то отскакивал и снова бросался в ноги, постанывая от удовольствия.

— Встреча друзей, — констатировал Кэл. — Я все знаю, Эбби. Вот и подумал, что надо тебя немного взбодрить.

Эбби запустила пятерню в густую длинную шерсть на холке и легонько потрепала Моука.

— Спасибо, — сказала она Кэлу. Напряжение начало понемногу отпускать.

— Что, дружок, как дела?

Моук ответил по-своему, по-собачьи: со всего маху облизал ей лицо. Она в эту минуту была готова крепко обнять Кэла. Моук был самым лучшим лечением.

— Не возражаешь, если я войду?

Он продолжал неуверенно топтаться в дверях. Она поднялась с топчана.

— Я приготовлю кофе.

Они молчали, пока закипал чайник, — просто стояли рядом и смотрели в окно. На тротуарах и мостовой по-прежнему лежал снег, но улица все равно таяла, покрываясь грязью. Вот-вот должен был вскрыться лед на реках и озерах.

Эбби насыпала в кружки кофе и залила кипятком. Она достала из холодильника молоко и понюхала — как ни странно, оно не прокисло. Неужели она отсутствовала всего несколько дней! Ей казалось, что прошло несколько месяцев.

— Тебе, как всегда, с сахаром? — спросила она у Кэла.

Он пожал плечами.

— Отец рассказал мне о Томасе. Печальное известие.

— Очень. — Она тщательно размешивала жидкость в кружке, стараясь удержаться от слез. — Он был удивительный человек. Как же он умел поднимать настроение!

Моук обнюхивал ее, словно никак не мог поверить, что она вернулась. Кэл посмотрел на пса:

— Не забывай, дружище, у тебя ответственная работа.

— О чем ты?

— Он будет тебя охранять. — Он провел ладонью по лицу. Эбби даже услышала, как зашуршала под рукой щетина. — Демарко готова приставить к тебе целый взвод полицейских, чтобы они не допустили новое похищение. Но Уэйдинг вернулся в Колдфут, а отец полетел в Анкоридж… Здесь больше никого, кроме нее, не остается.

У Эбби по коже побежали мурашки. Она и не предполагала, что похитители могут вернуться за ней.

— Обещаешь, что он всегда будет при тебе? Двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, ладно?

Согласиться на такую просьбу было не очень трудно.

— Конечно.

Он кивнул, прихлебнул кофе и уставился через окно на озеро.

— Эбби, — осторожно сказал он.

— Да, Кэл.

— Ты знаешь, над чем работала Лиза?

Она отвернулась к окну.

— Она никому не говорила. Никому, даже маме.

— Странно, — сказал Кэл, — откуда же это известно тебе?

— Мне ничего неизвестно.

— Да? — переспросил он. Похоже, он ей не поверил.

— Правда, я ничего не знаю, — упрямо повторила она.

— Будь осторожна, Эбби!

В его тоне было что-то такое, от чего она вздрогнула. Она, правда, не могла понять, от того ли, что он так за нее переживает, или от того, что эти слова звучали как предостережение.

— Боже мой, — сказала она печально, — ты делаешь такие же мрачные прогнозы, как Майкл Флинт.

— Флинт? — эхом отозвался Кэл и как-то странно посмотрел на нее. — Откуда ты его знаешь?

— Я, между прочим, живу в его доме.

— Этот человек… — он покачал головой, — создается впечатление, что этот человек вездесущ. Будь с ним, пожалуйста, осторожна.

Эбби напряглась:

— Почему?

— Отец запросил распечатки телефонных переговоров Лизы здесь и в ее кабинете в Фэрбенксе. За прошедший год Флинт ей очень часто звонил.

— И что?

— Неужели не знаешь? — Он насмешливо поднял бровь.

— Нет, Кэл, не знаю, поэтому ты мне сейчас все расскажешь.

Кэл вздохнул и сделал еще один глоток кофе.

— Его семья владеет нефтедобывающим гигантом „Оазис Ойл“. Он там занимает руководящий пост. Жутко богат, но ему все мало — он постоянно приумножает капитал.

Она тут же вспомнила вертолет с надписью „Оазис Ойл“ на двери.

— Тебе известно, что экономика Аляски сейчас переживает не лучшие времена? — спросил Кэл.

Эбби удивилась. Она полагала, что поскольку жители штата не платят налоги, значит, у них все хорошо.

— Странно, но почему, если все так плохо, в штате не введут подоходный налог или налог на продажи?

— Введение и того и другого налога неизбежно, а пока наша самая большая надежда на оздоровление экономики — это по-прежнему нефть. К сожалению, запасы месторождения в Прудоу-Бей на побережье Северного Ледовитого океана истощаются. По сравнению с тем, что было пятнадцать лет назад, производство нефти упало вдвое, а выплаты за право разработки природных ресурсов сократились втрое… — Он провел ладонью по волосам. — Майкл Флинт возглавляет полемику, которая сейчас идет в стране, о необходимости открытия для нефтедобычи береговой линии Государственного арктического заповедника.