Фрисби разъединил пальцы.

— Он дома? Я вас правильно понял? — требовательно спросил он.

— Конечно. Он никогда никуда не выходит.

— Однако я не собираюсь ждать целый час. Я наслышан о его привычках. Но мириться с этим не намерен.

Я пожал плечами:

— Как вам угодно. Так не хотите просмотреть газету, пока вы с этим еще миритесь?

Он встал.

— Ну, знаете! Это невыносимо. Вулф вечно мешает нам работать. Мистер Скиннер послал меня сюда, чтобы…

— Вполне разумно с его стороны. Сам он едва ли захочет прийти снова, учитывая, что в прошлый раз…

— Скиннер послал меня сюда, и я отнюдь не намерен сидеть до одиннадцати. Благодаря излишней мягкости, с которой некоторые сотрудники относятся к Вулфу, он, очевидно, полагает, что ему закон не писан. Но никому не позволено игнорировать законы, слышите, никому! — Его крахмальный воротничок, казалось, стал еще жестче. — Бойден Макнейр убит три дня назад именно в этом кабинете, и есть все основания полагать, что Вулф знает гораздо больше, чем говорит. Его следовало немедленно доставить к окружному прокурору, но его даже толком не допросили! Теперь убит еще один человек, и мы считаем, что Вулф скрывал информацию, с помощью которой можно было предотвратить убийство. Я вообще сделал большое одолжение, приехав сюда сам, поэтому хочу видеть его немедленно. Слышите, не-мед-лен-но!

Я кивнул.

— Да, я все понял, но зачем же так распаляться? Давайте порассуждаем. Если я скажу, что вам все-таки придется подождать до одиннадцати, что тогда?

Фрисби с ненавистью посмотрел на меня.

— Я не намерен ждать. Я поеду в управление и вызову его повесткой! Я добьюсь, что у него отберут лицензию! Он думает, его дружок Морли поможет ему? Нет, эти темные делишки у него не…

Тут я ему разок вмазал.

Наверное, не стоило это делать, но уж больно мне тошно было и без него. Конечно, удар получился несильный, не удар, а так, легкая оплеуха, но он все-таки покачнулся. Потом отступил назад, затрясся весь, сжал кулаки, но сдачи дать не решился.

— Что кулаки-то без толку сжимать? Только попробуйте поднять руку — получите еще раз.

От ярости он даже стал заикаться.

— В-вы еще пожале-ете об этом! В-вы…

— Заткнитесь и убирайтесь, пока я окончательно не вышел из себя. Лицензию отберут, говорите? Да у вас просто мания величия! Получили место и выпендриваетесь. Не велика шишка! Я-то знаю, почему Скиннер послал именно вас — просто решил выставить вас на посмешище, а вы и не поняли. Если еще хоть раз скажете, что Ниро Вулф проворачивает темные делишки, врежу вам при свидетелях. А сейчас — вон!

Вообще-то я считаю, что поступил правильно, а с учетом всех обстоятельств — тем более. Но полного удовлетворения я не испытал. Фрисби просто повернулся и вышел. Услышав, как за ним закрылась входная дверь, я уселся за стол, зевнул, почесал голову и опрокинул мусорную корзину. Конечно, то, что я вмазал ему, да еще и сказал пару ласковых, доставило мне некоторое удовольствие, но, с другой стороны, я начал чувствовать себя борцом за справедливость. А этого я очень не люблю — мне сразу становится не по себе и хочется что-нибудь сломать.

Я поставил корзину на место и аккуратно собрал весь мусор. Потом взял было каталог цветов, поставил его обратно, пошел в переднюю, выглянул в окно и вернулся в кабинет. Позвонили с рынка, я переключил селектор на телефон Фрица и снова откинулся в кресле со справочником по токсикологии.

Когда в одиннадцать часов Вулф спустился из оранжереи, я все еще безуспешно пытался найти название яда, которым отравили Джебера.

Вулф прошествовал к столу, уселся, совершил свои обычные манипуляции с ручкой, почтой, вазой с орхидеями и наконец нажал сакраментальную кнопку, выражая свою просьбу двумя короткими звонками. Появился Фриц с пивом на подносе. Вулф открыл бутылку, налил, выпил, вытер губы. Затем уселся поудобнее и вздохнул. Он отдыхал после напряженной работы с орхидеями.

— Тут Фрисби плохо себя вел, и я случайно задел его по щеке, — доложил я. — Он собирается отобрать у вас лицензию и засыпать повестками, а может быть, даже бросить вас в бочку со щелочью.

— Как? — Вулф открыл глаза и посмотрел в мою сторону. — Интересно, он собирался отобрать у меня лицензию до того, как ты его стукнул, или после?

— До. После он в основном молчал.

Вулф покачал головой:

— Я рассчитывал на твое благоразумие, Арчи, но порой мне кажется, что это все равно что уповать на благоразумие природной стихии. А по-другому никак нельзя было?

— Но я его даже не ударил! Это был просто жест, ну, скажем, крайнего раздражения. У меня сегодня настроение мерзкое.

— Вижу. И не виню тебя. Все это дело с самого начала было нудным и малоприятным. Теперь еще Сол куда-то пропал. А нам предстоит работенка. Боюсь, финал будет еще менее приятным, чем начало. Надо только постараться сделать все как можно приличнее и покончить с этим раз и навсегда…

Раздался звонок в дверь.

— А вот и Сол.

Но это был не Сол. Теперь к нам пожаловал инспектор Кремер.

Он вошел, тяжело ступая. Было видно, что пора ему на капитальный ремонт: мешки под глазами, седые волосы всклокочены, да и выправка уже совсем не та.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал его Вулф. — Присаживайтесь. Пива хотите?

Кремер сел на «трон олуха царя небесного», тяжко вздохнул, вынул из кармана сигару, посмотрел на нее и снова убрал. Еще раз глубоко вздохнув, он сообщил:

— Раз уж курить не хочется, значит, дело совсем дрянь. — Он посмотрел на меня. — Что ты там сделал с Фрисби?

— Не помню.

— Ну, он-то помнит. Думаю, тебе конец. Не исключаю, что он пришьет тебе государственную измену.

— Да ну! — Я ухмыльнулся. — Значит, это была государственная измена. И что же меня ждет? Виселица?

Кремер пожал плечами.

— Не знаю и не желаю знать. Твоя судьба волнует меня меньше всего. Бог мой, почему же курить не хочется?

Он снова вытащил сигару, внимательно осмотрел ее, но на этот раз убирать не стал. Про меня он уже забыл.

— Прошу прощения, мистер Вулф, я, кажется, не сказал, что не хочу пива. Вы, наверное, думаете, что я пришел сюда скандалить?

— А разве нет? — мягко осведомился Вулф.

— Нет. Я пришел поговорить с вами серьезно. Могу я задать несколько вопросов и получить на них честные ответы?

— Попробуйте. Например?

— Если мы проведем у вас обыск, найдем красную шкатулку?

— Нет.

— Вы когда-нибудь видели ее или хотя бы знаете, где она?

— Нет и еще раз нет.

— Говорил ли вам Макнейр перед смертью что-нибудь такое, что могло бы дать зацепку относительно мотивов убийств?