– Действие второе: те же и я, – произнес голос Димы-Кактуса. – Будешь еще торговаться, капитан?

– Сука ты… – не сразу ответил голос Сергея. – Как тебя только в органах держат.

– Как надо, так и держат, – удовлетворенно ответил Дима. – У тебя наручники есть?

– Пошел ты…

– Ну да ладно. – Дима хохотнул. – И без них обойдемся. Вот ведь история какая, капитан, как ты справедливо отметил, тебе знать особенно много не положено. По роли твоей глупой не положено. А значит, тебя либо в круг избранных принимать, либо совсем с доски долой…

– Ну, в круг-то мне не светит…

– Правильно думаешь. Не светит. Зато послужишь благому делу.

– Это какому же?

– Сам знаешь… Ежели каждый среднестатистический мент будет по разным НИИ шастать, как в музей на экскурсию, ничего хорошего из этого не получится. Они там расслабились все, козлы. Как началась вся эта катавасия… Не поверишь, я уж думал, – Дима нервно усмехнулся, – думал, продадут нас. Совсем, с потрохами. Сдадут штатникам – и делу конец. И так в загоне все… И тут ты. Как подарок с неба! Шустрый мент с комплексом среднего возраста… С эстонцем своим. Как все удачно вышло…

– Удачно?

– Ну да. Сам подумай. Эста бомжи не затоптали, хорошо. Нам с ним беседовать надо. Долго. Мозги ему смотреть… Технология наша. Только недоработанная. А вот поди ж ты, кто-то додумал. Кто? Как? Интересно! И в вентиляцию полез не он, а ты, слава богу. И меня вы удачно дверью приложили… Все улики на лице. Я ж получаюсь герой! – И он засмеялся.

– Сука ты… – снова повторил Сергей. – Убогий…

– Одна загвоздка, капитан. Мне тебя убивать тут уж очень не хочется. С одной стороны, какая разница, а с другой, следы заметать долго и нудно… Так что давай сделаем вот что. Ты сиди, потому что я стреляю очень хорошо, а я звоночек сделаю… Один звоночек… Телефон у тебя у двери, так что мне тебя видно хорошо, а «глок» это не «Макаров», осечки или промаха не даст…

Его голос стал удаляться. Хейти приоткрыл один глаз.

Из того положения, в котором он лежал, было видно, что Слесарев сидит за столом, неестественно выпрямив спину и положив обе руки на столешницу. Диму-Кактуса видно не было, Хейти лежал ногами к двери.

«Здорово, – подумал он с тоской. – Убьет ведь. Не задумается».

Хейти подтянул руки к груди.

«Точно убьет… Или сам взорвусь…»

Он перевалился на живот.

«Жить-то как хочется… Хотя, с другой стороны, какая это, на хрен, жизнь?! Кукла я… Кукла, а не человек…»

Хейти поднялся на колени спиной к двери.

– Лежать! – мигом последовала команда. – Лежать, сволочь!

«Один черт, умру… Днем позже, днем раньше…» – Хейти попытался встать. Замутило.

– Лежать!!! – голос ближе. Шаги по паркету.

Хейти затылком ощутил, как поднимается рукоять пистолета или напрягается нога для пинка в спину или еще что-нибудь такое. Мерзкое, гадкое, болезненное… «Ох, тошнит как…»

Тут кто-то дико заорал, и на борющегося с тошнотой Хейти вдруг навалилось сразу два человеческих тела. Капитан Слесарев использовал единственный шанс и бросился на майора. При этом оба упали на спину Хейти, которого тут же и вывернуло наизнанку, прямо на пол. Его тут же макнули головой в вонючую лужу. Лучше от этого не стало.

«Господи, ну если умирать, то почему так гадко?!!» – мелькнула злая мысль, а затем вдруг случилось то, что с Хейти происходило крайне редко. Один раз в школе, потом в институте и в армии.

Хейти, потомок флегматичной и рассудительной нации, вдруг взбесился. Он закричал что-то на странной смеси русской и эстонской ругани, в глазах потемнело. Вскочил, толкнув спиной дерущихся, и, маша руками, как мельница, развернулся. Полетел в сторону выбитый «глок».

Увидев побледневшее лицо майора, Хейти ринулся вперед и всем весом вдавил Кактуса в дверь.

Дима издал звук «Эк!», противно захрустели ребра.

Когда Слесарев оттащил Хейти от майора, тот, хватая воздух ртом, цеплялся за дверной косяк, подвывал тихо: «Су-у-уки…»

– Ты чего, – ошалело спросил Сергей у Хейти. – Обалдел?

– А чего он… – резонно возразил Хейти, тяжело дыша. Ему снова сделалось плохо.

– Мог бы просто в захват взять.

– Не мог… – по слогам выдавил Хейти, придерживая рвущийся наружу желудок. – Зачем столько водки?..

Слесарев пожал плечами:

– Делать с ни… – докончить фразу он не успел.

Происшедшее Хейти видел только краем глаза. Что-то громко, но глухо бумкнуло. Полетели щепки и брызги крови. Там, где только что стоял майор, образовалась дыра, а самого Диму-Кактуса швырнуло на пол. Спина его была жестоко изуродована.

Хейти ничего не успел сообразить, а уже катился в сторону, сбитый с ног проворным капитаном.

В дверь ворвался молодой бритоголовый парень, передергивая затвор помпового ружья. В тот же миг окно посыпалось осколками, и через подоконник начали перепрыгивать какие-то люди в темном. Стало тесно.

Хейти еще только вставал, а капитан уже палил в дверь из «глока», что-то возбужденно крича. Удалось разобрать только слова: «В спальне…» и «макар…».

Потом кто-то попытался ударить Хейти прикладом в лицо. Он увернулся и, ухватив человека с оружием за грудки, покатился по коридору, успев увидеть только, как на капитана насели со всех сторон.

Затем наступил провал. В памяти осталось только чье-то лицо с вытаращенными от ужаса глазами и окровавленным ртом.

Хейти пришел в себя, когда уже находился в спальне, что характерно, вместе с капитаном. Сергей снова палил в коридор, а Хейти держал в руках опустошенный «Макаров», наблюдая, как фигура в черном вылетает спиной вперед через окно, нелепо расставив руки в стороны. Осколки стекла брызгают по сторонам, а обойма скользит в окровавленных руках («об кого это я так?») и никак не хочет вставляться на место. Хейти долго возился с обоймой, пока не понял, что просто не вытащил старую. А вокруг тишина…

Он поднял голову. Капитан Слесарев, как ковбой в старом западном вестерне, застыл с пистолетом на изготовку. В углу хрипит и булькает какой-то парень, пуская кровавую слюну. Лицо его показалось знакомым. «Это ж я ему зубы выбил», – вдруг вспомнил Хейти.

Но нет, не то. Где-то еще… Где-то еще…

И тут Хейти вспомнил. Как будто кто-то включил потайной рубильник…

Такие лица он видел, и не раз, у себя дома…

Когда весь личный состав Полиции Безопасности сгоняли для наблюдения за сборищами эстонских скинхедов. Бритоголовых засранцев, трясущих своими погремушками, от которых тошнило даже стариков, воевавших в эстонской дивизии СС.

«Вот это номер…» – подумал Хейти.