Они переговорили с комэском.

– Разрешения дать не могу, если что – меня за самоуправство взгреют. Но глаза закрыть на это могу. Десять минут отлучки, не больше.

– Согласны.

Следующим днем они прикрывали штурмовики. Те отработали по ближним немецким тылам и развернулись к себе.

Пара Кузнецов – Федоров летела замыкающей, и перед передовой Кузнецов повернул направо, к югу. Ориентир наметили заранее, пролетели пару десятков километров к югу, а потом – назад, но уже другим маршрутом, немного дальше.

Оба пилота внимательно осматривали землю, хотя истребители обычно за воздухом следят – враг там появляется.

Тихон ничего подходящего не обнаружил. Было поле, однако из-за многочисленных воронок оно было непригодно для взлета. Конечно, в итоге было жалко потерянное время. Но зато они удостоверились, что немцы не могли расположить тут аэродром подскока.

Когда пара приземлилась на своем аэродроме, комэск поинтересовался:

– Результаты есть?

– Никак нет!

– Ну-ну…

Видимо, комэск не очень верил в такие поиски, но для Тихона поиски аэродрома немцев стали навязчивой идеей.

После полетов он разложил на постели карту. Там лес, тут болото – где искать? В открытом поле немцы самолеты поставить не могут, как их ни маскируй. Выходит, ошибались они с Кузнецовым? Верить в ошибку не хотелось, откуда-то немцы взлетали?

Следующим днем, когда эскадрилья возвращалась на свой аэродром, пара взяла курс на север. Прошлись змейкой, расширяя зону полета, и обратно также, только теперь уже немного дальше от передовой.

И в эти минуты Тихон в лесу обнаружил поляну. Длиной и шириной она вполне подходила для взлета, только вот незадача: точно посередине поляны стояли две скирды сена. Самолету при взлете их никак не миновать: узковата поляна. Но Тихон точку карандашом на карте поставил.

После посадки они стали обсуждать результаты. Оба приметили подходящую поляну, но как аэродром подскока отвергли ее – смущали стога сена. Однако же Тихон припомнил, как в бытность свою пилотом У-2 столкнулся с тем, что немцы стогами маскировали свою технику.

Сейчас ситуация немного иная. Стога маленькие, самолеты в них не спрячешь, крылья выступать будут. Но Кузнецову предложил:

– Давай стога сожжем.

– Может, деревенские траву для скотины накосили на зиму, а мы сожжем… Нехорошо!

– А вдруг это немцы специально устроили? Площадка-то подходящая!

– Не знаю. Ну представь: сожжем мы стога – а дальше что?

Тихон только пожал плечами – он и сам не знал.

Однако на следующий день они полетели к поляне. И тут их ожидал сюрприз – стогов не было! Они исчезли, как будто бы их не было никогда! «Деревенские ближе к усадьбе перевезли», – подумал Глеб.

Кузнецов пролетел по прямой над поляной и, когда они вернулись на аэродром, сказал:

– Я по секундной стрелке на часах измерил площадку. Ты знаешь, она пятьсот с небольшим метров, и взлететь и сесть можно.

– Надо было из пушек и пулеметов опушку прочесать у той поляны. Стогов-то нет… Подозрительно это мне.

– Вот завтра и займемся.

Но ни завтра, ни послезавтра у них ничего не получилось. С утра появилась низкая облачность, зарядил нудный дождь, видимости никакой, и полеты отменили. И только на четвертый день, после сопровождения бомбардировщиков, им удалось отвернуть к поляне.

Внешне на ней ничего не изменилось. Стогов не было, как и следов деятельности человека, и Тихон усомнился – стоит ли тратить боеприпасы? Но Кузнецов уже открыл по опушке огонь из пушки с бреющего полета – он буквально прошел над деревьями. Тихон пошел за ним, наблюдая разрывы.

И вдруг с опушки напротив по ним открыла огонь малокалиберная зенитная пушка. Спасло оба истребителя то, что высота была предельно низкой, а угловая скорость перемещения – высокой, и зенитчик просто не успевал сопровождать стволами цели. Оба пилота, не сговариваясь, сделали горку и с полупереворотом ушли от поляны.

– Ты видел? – раздался по рации голос Кузнецова.

– Молчи, могут волну слушать.

Приземлившись на своем аэродроме, они бросились навстречу друг другу.

– Тихон, как ты думаешь, стали бы немцы зенитку ставить, охранять пустую поляну? Там у них аэродром подскока.

– Похоже на то. Что делать будем?

– Надо идти к начштаба, пусть еще пару истребителей дает. Зря, что ли, у нас по два наружных бомбосбрасывателя? По паре «пятидесяток» возьмем, зенитку уничтожим, поляну испортим.

И они двинулись к штабу.

Однако начальник охладил их воинственный пыл:

– Пустая поляна? Я еще не выжил из ума штурмовать деревья. Одна зенитка не стоит потраченного бензина.

– Товарищ майор, но ведь не просто так ее в лесу поставили!

– Ты своими глазами там самолеты видел?

– Никак нет. Тогда разрешите вылет хотя бы парой?

Майор подумал немного:

– Ладно, подвешивайте бомбы. Вылет по готовности.

Истребители уже успели заправить, и у каждого хлопотало по два оружейника – они укладывали в патронные ящики снарядные и пулеметные ленты.

– Парни, еще бомбы подвесьте. По «полусотке».

Хотя самолеты обслуживали быстро, прошел час. Пока залили масло в двигатели, пока дозарядили баллоны со сжатым воздухом да подвезли на «полуторке» бомбы в цилиндрических, деревянных обрешетках, время неумолимо уходило. Но и без экипировки нельзя. Без сжатого воздуха двигатель не запустишь, шасси не уберешь – все механизмы работают от пневмосистемы.

Наконец мотористы и механики доложили о полной готовности.

Пилоты пристегнули парашюты и заняли места в кабинах. Кузнецов сделал Тихону отмашку рукой и закрыл фонарь. Почти одновременно взревели моторы. Несколько минут на прогрев – и на взлет.

К поляне шли напрямую, в последний момент обогнув ее стороной. Откуда била зенитка, запомнили. Вроде и ненамного каждый истребитель потяжелел, всего на сто килограммов, но бомбы были не внутри фюзеляжа, как у бомбардировщиков, а на наружной подвеске. Сопротивление воздуха возросло, скорость немного упала.

Еще перед вылетом они договорились: Кузнецов бомбит и обстреливает правую опушку, Федоров – левую, и штурмовать надо одновременно. Тогда и эффект внезапности выше.

Так они и сделали. Только ситуация изменилась.

Они уже над краем, над горлышком поляны были, когда увидели, как по поляне разбегается «як», с секунды на секунду от земли оторвется.

– Тихон, бери его на себя! Я по зенитке работаю.

Тихон стал пикировать на взлетающий «як». Мишень – лучше не придумать, как на полигоне. Скорость мала, и летчик, даже если он заметил атаку, не может маневрировать на разбеге и тем более стрелять – все бортовое оружие спереди.