Тишка осторожно заметил:

– А что, пусть князь остается на корабле? Завтра выходить рано. А здесь князь сможет спать, сколько ему захочется.

– Так-то оно так. Да оставлять княжича одного… – возразил было Часлав.

Мысль о том, чтобы оставить малолетнего князя в компании малоизвестных мальчишек, Чаславу не понравилась. Мстислав знаком с мальчишками всего полдня, и он – не больше часа.

– Да разве он будет один? – проговорил Первинок. – А мы? Мы же будем с ним!

Умышленно или нет, но Первинок напомнил Чаславу важную вещь.

Дед Мстислава – князь Святослав Игоревич – был в дружине первым среди равных; носил простую одежду, от других дружинников его отличала только чистая белая рубаха. Отец Мстислава Владимир имел одежды побогаче, но и при этом не сильно отличался от своих дружинников. Но и тот и другой, прежде чем что-то сделать, советовались с дружинниками. С ними он ел, спал, развлекался. Дружина была князю ближе, чем отец и мать.

С этих двух мальчишек начиналась будущая дружина Мстислава. Будут в дружине и другие – и родовитее, и богаче, и умнее, – но эти все равно будут первыми.

Обряд произведен: мальчишки принесли клятву на верность князю, и по языческому обычаю – на мече, самому крепкому для воина, и по христианскому – на кресте. И они ели одну пищу из одного котелка.

Они стали друзьями юного князя. Поэтому не доверять им значило нанести и им, и Мстиславу оскорбление.

Часлав подумал, что можно будет приказать охране корабля, чтобы присматривали за княжичем. Да и ночь коротка – не успеет дойти до дома, как пора будет возвращаться.

– Ладно! – согласился Часлав. – Иди, племяш, спать в надстрой. Да никуда не выходи.

– И по нужде?

– И по нужде.

– Ха-ха! – сказал Мстислав и, чувствуя, что не в состоянии спорить, побрел в надстрой. Там упал на постель и тут же уснул.

Тишка и Первинок устроились у входа в надстрой. Первинок постелил свой кожушок на пол, под голову примостил суму. Тишка примостил свою суму рядом. Так рядышком и легли.

Слушая, как Мстислав громко сопит, Первинок проговорил на ухо Тишке:

– Тиша, как все хорошо повернулось. Твоя мечта сбылась – мы попали в княжескую дружину. Теперь никого нам бояться не надо.

– Нам необыкновенно повезло. Мы последовали судьбе, и Бог привел нашу дорогу к князю Мстиславу, – сказал Тишка.

– Я буду князя Мстислава беречь и охранять пуще своего живота, – сказал Первинок.

– Отныне он наша судьба, куда он – туда и мы. Мы оба будем стоять за него до смерти, – сказал Тишка и приподнял голову. Сопение со стороны Мстислава затихло, но через несколько секунд продолжилось.

Тишка сказал на ухо Первинку:

– Спи. А то своей болтовней ты князя разбудишь.

Глава 49

До темноты Аделина бродила по комнате, заглядывала в сундуки и задавала один и тот же вопрос: все ли сложено, ничего ли не забыто?

Все было сложено. Но Аделине казалось, что все-таки что-то остается здесь. Что остается, она и сама не могла понять. Очевидно, что-то такое, что нельзя потрогать руками или увидеть, можно только почувствовать душой.

Но тут ничего не могло остаться из того, к чему бы она была привязана, – эта комната была только ее временным прибежищем. И только.

В конце концов Милица попросила Аделину сесть на лавку. Аделина послушно села.

Затем Милица приказала одной из служанок раздеть ее, а другой принести в комнату таз с горячей водой. Третьей – принести горячий напиток из валерианы, хмеля и мелиссы.

Пока служанки выполняли ее задания, вышла из комнаты и вскоре вернулась с большим глиняным пузырем.

В пузыре был настой из цветов календулы, душицы и мяты.

Настой Милица вылила в деревянную шайку, попробовала температуру локтем, добавила холодной воды и, удовлетворенно кивнув: то, что надо! – пододвинула шайку под ноги княгине.

В руки дала кружку с чаем.

Процедура дала результат – минут через десять Аделина почувствовала, как веки набухают.

– Спать хочу, – пробормотала она, и ее уложили в кровать.

Белые простыни были мягки и прохладны, точно пушистый первый снег. Они манили погрузиться в них с головой и забыться.

Аделина закрыла глаза. Она и не заметила, как уснула.

Однако, как ей показалось, не успели закрыться глаза, как кто-то осторожно тронул ее за плечо и тихо проговорил:

– Княгиня…

Аделина с неохотой открыла глаза.

Над ней склонилась Милица со свечой в руке. На оконном стекле мостился желтый светлячок.

– Ты чего? – спросила Аделина. – Я только уснула…

– Пора вставать, княгиня, – сказала Милица.

– Так темно еще!

– Когда дойдем до пристани, станет светло, – сказала Милица. – Там уже собрался народ.

– Ладно, – проговорила Аделина и села.

Милица подала ей одежду.

– Умывайся, одевайся. Доспишь, красавица, на корабле.

Умыться и одеться было недолго. Служанка, одетая по-дорожному, тем временем принесла молоко и пирог.

Молоко было парным и пахло коровой.

Аделина сделала несколько глотков молока. Отщипнула запеченную корочку от пирога и отодвинула блюдо с пирогом и сказала, что она не голодна.

– Ладно, – сказала Милица.

Глава 50

Милица оказалась права: когда они пришли на пристань, стало совсем светло.

Пока готовились к походу, Часлав часто жаловался на то, что не может собрать дружину. Но Аделина обнаружила, что на пристани собралось очень много