— Я есть старший матрос и панибратствовать не могу.

— Ведешь себя правильно, так и продолжай. И покончили с этим. Ты мне вот что лучше подскажи, если есть дельная мысль. Как мне в гавань проникнуть?

— Есть вариант. Надо подождать, когда к противолодочной сети подойдет корабль. Желательно — гражданский транспорт небольшого водоизмещения, чтобы осадка малая была. Нам надо встать под него или идти рядом с бортом на глубине метров семь-десять. И как сеть опустят, войти в гавань вместе с транспортом. Раз немцы гавань так охраняют, стало быть, нам, подводникам, там есть чем поживиться. И еще…

Командир слушал внимательно.

— Выберешь цели — лучше сразу две, по количеству торпед, и пусти одну торпеду по центру корпуса. Довернешь корпусом на другую — и снова пли! Тянуть время между пуском нельзя, немцы не позволят. Как только произойдет первый взрыв, поднимется тревога и немцы будут обшаривать залив. И после пуска торпед надо будет залечь рядом с каким-нибудь судном.

— Добро, понял. Это чтобы магнитометрами не засекли?

— Конечно, судно тебя маскировать будет.

— Так и сделаю.

Послышалась возня, и по трапу на ходовой мостик взобрался замполит — на флоте в экипажах их по старой привычке называли комиссарами.

— Ну, что тут у нас?

— Непогода.

— Сам уже вижу. Чего ждем?

— Транспорт. Хочу вместе с ним прорваться в залив.

— Рискованно.

— Как говаривали раньше гусары, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Чуждая нам идеология, не пролетарская, — пробурчал замполит, косясь на Владимира.

— Судно по правому борту, двадцать градусов! — доложил Володя.

Командир сразу вскинул бинокль.

К заливу тащился старый рудовоз. Для немцев регулярное морское сообщение с севером Норвегии было очень важным. Отсюда транспортами вывозился никель, железная руда — это хлеб для военной промышленности. Судами же на север везли продукты, обмундирование, оружие и боеприпасы для немецких солдат. Поэтому немцы держали в портах и на базах до 40–45 миноносцев, 20–25 сторожевиков и тральщиков для охраны морских коммуникаций.

— Срочное погружение! Всем в центральный пост!

Замполит и Володя спустились по трапу в лодку. Командир сам закрыл за собой люк.

— По местам стоять! Срочное погружение!

Лодка погрузилась на перископную глубину и направилась к заливу. Туда, в точку рандеву, притащился рудовоз. Борта его были давно не крашены, покрыты ржавчиной, но у него было очень нужное подводникам качество. Он был пуст, и осадка его была невелика, к тому же у него была малая скорость хода и большие размеры.

Транспорт встал, подал сигнал. Через пару минут с берега отсемафорили.

Лодка шла левее рудовоза на глубине десяти метров. Акустик доложил, что транспорт дал ход — в наушниках прослушивался шум винтов.

Сразу же за ним двинулась лодка — медлить было нельзя ни минуты.

После прохода судна немцы поднимали противолодочную сеть. Стоило замешкаться, и лодка могла зацепиться вертикальными или горизонтальным рулем за стальную преграду. И выбраться из такой ловушки уже не поможет ни один легководолаз.

Лодка, следуя рядом с транспортом, вошла в бухту. Командир поднял перископ. У причальных стенок стояли под разгрузкой-погрузкой три транспорта, немного поодаль в одном месте стояли военные суда: торпедный катер, сторожевой корабль и тральщик. Для лодки они представляли наибольшую угрозу, и руки чесались начать атаку с них.

Но наибольший урон врагу можно было нанести, утопив транспорт. Построить заново тральщик времени и денег нужно немного, а транспорт строится долго, и не на каждой верфи можно создать крупный транспорт.

Одной торпедой в походе, на морской коммуникации, можно отправить на дно судно с целым полком пехоты — были такие случаи. Или наливное судно, утопив которое можно поставить на прикол авиацию целой дивизии. Вот где и как куется победа, ведь именно на борьбе с транспортами настаивал штаб флота.

Цели были видны, как на картинке, — что может быть лучше? Суда стоят неподвижно, строить треугольник торпедной атаки, высчитывая упреждение, не надо, дистанция до цели всего семь кабельтовых — прямо как в учебке.

— Торпедный отсек, подготовить аппараты к стрельбе!

— Есть!

Долго ли готовить торпеды в трубах, если предустановки выполнены заранее? Если та же глубина хода и скорость торпеды?

Наполнили водой трубы, уравняли давление, открыли передние крышки аппаратов.

— Самый малый вперед, четыре градуса вправо! Так держать! Первый торпедный, пли!

Саша нажал рычаг пуска. С шелестом и бульканьем торпеда пошла к цели.

Командир отдал боцману, стоявшему на рулях, приказ довернуть на двадцать градусов влево. Лодка совершила маневр.

— Второй торпедный аппарат! Товсь! Пли!

Володя нажал рычаг. Пошла вторая торпеда. А лодка пошла влево, там, у причальной стенки, уже становился рудовоз. Он помог не только миновать противолодочную сеть, но и должен был сослужить службу прикрытия.

Ахнул первый взрыв, через несколько секунд — второй. Командир видел в перископ, как у бортов обеих целей взметнулся огонь. И вроде никто не заметил пенных следов от торпед — по ним стороннему наблюдателю можно было определить, откуда стреляла лодка и где ее позиция. И деться от этого следа некуда — торпеда тех лет имела паровой двигатель, вращавший винт.

Лодка осуществила циркуляцию на малом ходу — ведь подробных карт залива с указанием глубин у подводников не было. Помогла логика — крупнотоннажный рудовоз не поставят у мелководья, и лодка легла на грунт рядом с бортом судна.

Посмотреть в перископ на пожар и суматоху в порту не представлялось возможным.

После взрыва немцы как с цепи сорвались. Без всякой акустики было слышно, как на поверхности в разных направлениях сновали военные суда. Гражданский транспорт двигался медленно, шум от работы его винтов низкий. Военные же корабли имели значительную, по морским меркам, скорость, винты работали с большими оборотами, и звук от их работы был более высокий, особенно у торпедного катера, называемого самими немцами «шнелльботом».

Не обнаружив видимого противника, немцы решили отбомбиться в заливе глубоководными бомбами. Близкий взрыв такой бомбы мог повредить корпус лодки, привести к течи через уплотнения, сальники и клапаны.

Сначала раздался шлепок о воду глубинной бомбы, а через пару секунд — взрыв. По корпусу лодки как кувалдой ударили. Второй и последующие взрывы пошли уже дальше — немцы методично, как широким гребнем, тремя судами прочесывали залив. Взрывы слышались то дальше, то ближе.

— Во попали, как в осиное гнездо, — глядя в потолок, сказал Саша. — Мы-то отлежимся, но рано или поздно всплывать надо, отсеки вентилировать. К тому же немцы из залива могут несколько дней никого не выпускать. Что тогда?