и выступает единым фронтом. – Кэролайн улыбнулась Дороти. – Такие люди, как вы и ваша мать, представляют для них не меньшую угрозу, чем я, – особенно когда они отказываются склониться перед обществом и принять то, что это общество диктует.

– Но ты могла бы помочь мне преодолеть эти бурные воды? – спросила Дороти.

– По правде говоря, мисс Фроджертон, я с большим удовольствием посмотрю, как вы возьмете высший свет штурмом и станете герцогиней.

– В таком случае теперь я буду больше прислушиваться к твоим советам.

– Как пожелаете.

– Ты же не собираешься оставаться здесь, как того хочет твоя тетя?

– Это последнее место на земле, где мне хочется быть, – призналась Кэролайн. – Я с большим нетерпением жду нашего возвращения в Лондон.

– Правильно, – кивнула Дороти. – Как ты считаешь, мне стоит все рассказать лорду Эппингу до того, как это сделает его сестра?

– Лично я бы ничего не говорила. Нет ничего хуже, чем вставать между любящими братом и сестрой. Сомневаюсь, что она захочет повторять и собственные глупые слова, и то, что статус ее брата сочли неподходящим.

– Верно, – кивнула Дороти. – Я сделаю вид, что ничего не случилось, и буду обращаться с обоими со всевозможным вниманием.

Она улыбнулась Кэролайн, и та улыбнулась в ответ.

– Хорошо, что мы поговорили. – Дороти снова высморкалась, проверила свое отражение в зеркале и повернулась к двери. – Теперь я снова готова спуститься к ним.

– Рада, что смогла помочь. Хотя и должна отметить: из того, что я видела, лорд Эппинг в самом деле очарован вами. И его сестра, скорее всего, это тоже заметила, потому и попыталась отвлечь его внимание от вас.

– В самом деле? – оживилась Дороти. – Вот это был бы поворот, правда? Он объявляет, что любит меня, а я решительно отказываю.

– Действительно. – Кэролайн поймала себя на том, что снова улыбается. – Это определенно показало бы всем, что вы установили очень высокие стандарты.

– Так и есть. – Дороти открыла дверь, и Кэролайн вышла следом. – Уверена, что где-то есть герцог или маркиз, которые только и ждут нашей встречи.

– Желательно, какой-нибудь пожилой, кто быстро скончается, оставив вас с малолетним сыном, огромным состоянием и контролем над всем имением, – пробормотала Кэролайн, спускаясь по лестнице вместе с Дороти и входя в гостиную, где разговаривали миссис Фроджертон и викарий.

– Остается только надеяться. – Дороти рассмеялась, и так заразительно, что несколько гостей повернулись в их сторону. – Добрый вечер, викарий, добрый вечер, мама. Как вам нравится прием?

Убедившись, что и Дороти, и миссис Фроджертон заняты приятной беседой со своими друзьями, Кэролайн выскользнула из гостиной. Доктор Харрис, в это время оказавшийся в холле, сразу же подошел к ней.

– Выглядите уставшей.

– День был сложный. Тетя обвинила меня в воровстве.

Намек на улыбку исчез с его лица.

– Ваша тетя сошла с ума.

– Она устроила обыск у меня в комнате, будто я… пустое место. – Кэролайн пробрала дрожь. – И напомнила мне про тот день, когда приставы пришли в наш лондонский дом и увезли половину нашего имущества, чтобы оплатить просроченные долги отца. Они даже забрали мою любимую куклу.

– И чего же леди Элинор надеялась добиться, отталкивая вас?

– Вынести мне предупреждение и заставить отказаться от моих слов, что среди нас убийца? – вздохнула Кэролайн, поворачиваясь к лестнице.

Доктор Харрис, сопровождавший ее, только фыркнул.

– Не могу не думать, что с вами она добилась обратного эффекта, мисс Мортон. Я всегда считал, что вы не из тех женщин, кто позволит себя запугать.

– Сочту это за комплимент, доктор. И вы правы. Я более чем когда-либо настроена раскрыть это убийство.

– Мой единственный совет – будьте осторожны. – Доктор Харрис остановился на лестничном пролете. – Мне бы ужасно не хотелось подписывать ваше свидетельство о смерти для местного коронера.

Кэролайн поморщилась.

– Спасибо.

– Я также предлагаю свою помощь. – Он посмотрел на нее с высоты своего роста. – Если, конечно, вы решите, что мне можно доверять.

– А о чем с вами говорила Мэйбл? – поинтересовалась Кэролайн.

– Как это может быть связано с тем, заслуживаю я доверия или нет?

Кэролайн продолжала молча смотреть на него, пока доктор Харрис не вздохнул:

– Она выражала свое сочувствие по поводу того времени, что я провел в Гринвуд-холле, и извинялась от лица своих родителей.

– Очень похоже на Мэйбл.

– Я поблагодарил ее за заботу и заверил, что с тех пор моя жизнь складывалась исключительно хорошо.

– А жизнь вашей сестры?

Доктор Харрис нахмурился.

– А что с ней?

– Ее жизнь сложилась так же хорошо, как ваша?

Доктор молчал, и Кэролайн непроизвольно напряглась, готовясь услышать ответ.

– Она так до конца и не оправилась от того, что ее заставили жить здесь, мисс Мортон. – Он склонил голову. – А теперь я желаю вам доброй ночи.

Он удалился вверх по лестнице, явно рассерженный, а Кэролайн осталась стоять в крайнем недоумении. Она чем-то его обидела? И что же могло случиться с его сестрой?

Досчитав до ста, она в свою очередь поднялась по лестнице в покои миссис Фроджертон, забрать вещи тети Инес. Теперь, когда леди Элинор обыскала ее комнату, переносить их уже скорее всего безопасно. Кэролайн постаралась вспомнить причину, по которой изначально решила еще раз просмотреть вещи покойной, а наткнулась на разгромленную комнату.

Заперев дверь, она достала из кармана дневник и забрала из стола связку писем. Кэролайн не сомневалась, что где-то среди всех собранных предметов и скрывалась правда о безвременной смерти тети Инес. Поставив короб на кровать, она села рядом и вытащила пачку набросков, которые приметила в первый свой визит.

Развязав бечевку, она всмотрелась в первый рисунок, медленно перевернула его и взяла следующий. По мере продвижения она раскладывала портреты в разные стопки: дети, принадлежавшие к семье Гринвудов, дети с подписанными именами (некоторых из них она узнавала) и дети, на чьих портретах значились либо инициалы, либо вовсе ничего.

Где-то на половине стопки она обнаружила угольный рисунок себя самой, свернувшейся калачиком у камина в детской, точно брошенный котенок. Посмотрев на дату, она поняла, что набросок был сделан вскоре после смерти ее матери. Среди других листов нашелся и рисунок крошечной Сьюзан, которую держала на руках помощница няни, поразительно похожая на миссис Мэддокс.

– Ну вот, – тихонько произнесла Кэролайн, вытащив изображение хмурящегося мальчика, где стояли только инициалы «О. Х.». – Вылитый доктор Харрис. – Замерев, она рассматривала портрет.

Никакой даты там не стояло, но Кэролайн предположила, что в то время ему было около десяти лет, что, судя по его рассказу, было похоже на правду. Она также заметила, что одет он был гораздо лучше, чем большинство детей, которые приезжали в