Томми вновь коснулся ее рукой. Он настойчиво тыкал пальцем в тыльную сторону ее ладони, пытаясь послать ей какой-то сигнал. Но какой? Что она должна сделать?

Генри оставался на линии, не желая разрывать связь с агентом Секретной службы, стоявшим у дома Томаса Шипмана. Сейчас агент Даулинг разговаривал по сотовому телефону и, не прекращая говорить с бывшим президентом, осторожно обходил дом по периметру.

– Сэр, все шторы опущены, буквально в каждой комнате. Мы связались с местной полицией, они будут здесь с минуты на минуту. Клинт позади дома, он залез на дерево, ветки которого доходят до нескольких окон. Возможно, по ним нам удастся незаметно пробраться внутрь. Проблема в том, что мы не можем выяснить, в какой части дома они находятся.

«Господи, – подумал Генри. – Чтобы доставить оборудование, которое позволит следить за перемещениями внутри дома, потребуется не меньше часа. Вряд ли у нас есть столько времени». Перед его глазами стояло лицо Санди. «Санди! Санди!» Только бы с ней ничего не случилось. Ему хотелось выскочить и подталкивать самолет, чтобы тот летел быстрее. Хотелось вызвать армию. Хотелось быть там. Немедленно! Он покачал головой. Никогда еще Генри не чувствовал себя таким беспомощным. Потом он услышал, как Даунинг громко выругался.

– Арт, что там? – крикнул экс-президент. – Что случилось?

– Сэр, в правой передней комнате только что открылись шторы, и я уверен, что в доме стреляли.

– Эта глупая женщина дала мне прекрасную возможность, – говорила Лилиан Уэст. – Я знала, мне не хватит времени убить тебя медленно, так, как мне хотелось. Но и это тоже неплохо. Так я наказала не только тебя, но и эту ужасную девку.

– Так это вы убили Арабеллу? – воскликнул Томми.

– Разумеется, – нетерпеливо отрезала она. – Это было очень легко. Знаете, я ведь никуда не уходила в тот вечер. Я отвела ее в ту комнату, разбудила тебя, сказала «спокойной ночи», хлопнула входной дверью и спряталась в шкафу. Я все слышала. И знала, что пистолет здесь. А когда ты полез наверх, я понимала, что через несколько минут ты отключишься.

Она замолчала и злорадно улыбнулась.

– Мое снотворное намного эффективнее, чем то, к которому ты привык, верно? Там есть особые ингредиенты… – Еще одна улыбка. – И пара интересных вирусов. Как ты думаешь, почему с той ночи у тебя ослаб насморк? Потому что ты не пустил меня и я не смогла дать тебе таблетки. Иначе сейчас твой насморк уже перешел бы в пневмонию.

– Вы травили Томми? – воскликнула Санди.

Лилиан Уэст возмущенно взглянула на молодую женщину.

– Я его наказывала, – твердо сказала она, потом снова обернулась к Шипману: – Как только ты ушел наверх, я вернулась в библиотеку. Арабелла рылась в твоем столе и сначала разволновалась, что я ее поймала за этим. Она сказала, что ищет ключи от твоей машины, что ты плохо себя чувствуешь и велел ей ехать домой и что она вернет машину завтра утром. Потом спросила меня, почему я вернулась, если уже распрощалась с ними. Я сказала, что обещала отнести этот старый пистолет в полицейский участок, но забыла. Эта дурочка стояла и смотрела, как я беру пистолет и заряжаю его. Напоследок она успела сказать: «Разве его не опасно заряжать? Мистер Шипман наверняка не собирался…»

Лилиан Уэст начала смеяться. Ее хохот был пронзительным, почти истерическим. По щекам текли слезы, женщина вздрагивала всем телом, но продолжала целиться из пистолета в своих пленников.

«Она готовится убить нас», – подумала Санди, только сейчас до конца осознав, как мало осталось надежды на спасение. Палец Томми все еще тыкался в ее руку.

– Разве его не опасно заряжать? – повторила Лилиан, передразнивая последние слова Арабеллы. Голос женщины подрагивал от громкого хриплого смеха. – Мистер Шипман наверняка не собирался!

Она подперла руку с пистолетом левой рукой. Смех внезапно умолк.

– Вы не против открыть шторы? – спросил Шипман. – Мне хотелось бы еще раз взглянуть на солнечный свет.

Лилиан Уэст безрадостно улыбнулась.

– Зачем столько возни? Ты скоро увидишь сияющий свет в конце тоннеля, – сказала она.

Шторы, внезапно вспомнила Санди. Вот что пытался донести до нее Томми. Вчера, когда он опускал шторы на кухне, он заметил, что в этой комнате устройство неисправно, что оно срабатывает со звуком пистолетного выстрела. Санди осторожно огляделась. Пульт управления шторами лежал на подлокотнике дивана. Ей нужно до него добраться. Это их единственная надежда.

Санди пожала Томми руку, показывая, что она наконец-то поняла. Потом, мысленно взмолившись об успехе, молниеносно протянула руку и нажала кнопку, поднимающую шторы.

Звук, действительно похожий на пистолетный выстрел, заставил Лилиан Уэст резко обернуться. В то же мгновение Томми и Санди спрыгнули с дивана. Томми бросился женщине в ноги, а Санди схватила руку с пистолетом и резко дернула вверх, когда Лилиан уже нажимала на спуск. Пока они боролись, раздалось несколько выстрелов. Санди почувствовала, как что-то обожгло ей левую руку, но это не остановило женщину. Не в силах вырвать у Лилиан пистолет, Санди навалилась на нее и толкнула стул, так что все трое рухнули на пол. В это мгновение громкий звон стекла возвестил о долгожданном прибытии Секретной службы.

Через десять минут Санди, чью поверхностную рану уже перевязали платком, разговаривала по телефону с совершенно расстроенным бывшим президентом Соединенных Штатов.

– Со мной все хорошо, – в пятнадцатый раз заверила она. – Просто отлично. И с Томми тоже. Лилиан Уэст в смирительной рубашке, и ее уже увозят. Так что перестань нервничать. Обо всем уже позаботились.

– Но тебя же могли убить, – уже не первый раз произнес Генри.

Ему не хотелось класть трубку. Пусть жена поговорит с ним подольше. Все едва обошлось. Ему была невыносима мысль, что он мог больше никогда не услышать ее голоса.

– Но ведь не убили, – бодро ответила Санди. – И, Генри, мы оба оказались правы. Это определенно преступление на почве страсти. Мы просто не сразу разобрались, чья именно страсть явилась его причиной.

Мужчина по соседству уже несколько недель знал, что пора приглашать новую гостью в свое тайное местечко, в комнату, которую он обустроил в подвале, на месте бывшей подсобки. Со времени последней гостьи, Тиффани, прошло шесть месяцев. Она протянула двадцать дней, больше многих.

Он старался выкинуть Бри Мэтьюз из головы. Приглашать ее неразумно, и он это знал. Каждое утро, когда мужчина занимался рутинными делами, мыл окна, полировал мебель, пылесосил ковры, мыл и подметал дорожку от лестницы до тротуара, он напоминал себе, как опасно выбирать соседей. Слишком опасно.

Но он ничего не мог поделать. Бри Мэтьюз ни на секунду не покидала его мыслей. Мужчина знал это с того самого дня, когда она позвонила в дверь и он пригласил ее войти. Именно тогда он перестал контролировать свое желание заполучить ее. Она стояла в его прихожей – одетая в свободный свитер и джинсы, сложив на груди руки, одна ножка с высоким подъемом бессознательно пристукивает по полу. И рассказывала ему, что в ее примыкающем таунхаусе течет крыша и что источник протечки – в его доме.