и раздражения, заставил невольно замедлить шаг. Наш короткий и бесполезный, но всё же необходимый обоим диалог, получился ровным и спокойным. Да, каждый из нас всё так же упорно отстаивал своё мнение, озвучивая собственную правоту, но разница состояла в том, что они делали это в совершенно иной форме и с совершенно иными мыслями.

Но разве с этим мужчиной такое было возможно? Неужели я окончательно спятила, начав принимать за действительность жестокие игры своего воображения? Ведь не мог же он в один миг вдруг стать вполне уравновешенным, слегка веселым и даже немного милым, верно? Люди не меняются так быстро. А такие, как Дарен Бейкер, кажется, не меняются и вовсе. Ведь правда?

Поднялась наверх и поставила на столик коробку, надеясь, что гордость и твердолобость не помешают Дарену подняться следом. При всей своей неопытности по части общения с мужчинами, я всё же понимала, что у них есть одно очень нехорошее качество ― они хотели быть слишком сильными. Всегда. И иногда перебарщивали с этим желанием там, где это было совершенно неуместно.

Услышав шаги за спиной, еле заметно улыбнулась, начиная выставлять на столик баночки и выкладывать коробочки.

— Вы сами дали мне этот ящик Пандоры, и позволили его открыть, ― начала говорить, стараясь, чтобы тон её голоса звучал как можно суровее, ― теперь вам придется выпить все эти лекарства. Я не приму оправданий вроде «я сильный и сам справлюсь» или «я болен не настолько серьезно, что бы меня пичкали таблетками», ― спародировала его властный голос.

Ну, попыталась спародировать.

— Ладно, ― его простой ответ вынудил меня застыть.

Ослышалась или…

— Ладно? ― не выдержала и повернулась к Дарену. Он сидел на диване, держа в руках какие―то папки и опустив на них свой взгляд. ― То есть, вы согласны признать, что больны? И даже не станете возражать против лекарств?

— Я не отказывался лечиться, ― сказал он, не поднимая глаз, ― но это не означает, что я буду валяться в постели потому, что моя температура слегка выше нормы.

— Слегка? ― ахнула я. ― Совсем недавно вы на ногах―то не могли стоять, не то, что самостоятельно идти.

Заметила, как он замялся, а затем оторвался от рабочих документов и поднял глаза.

— Я уже не ребенок. Я мужчина. Поэтому прекрасно понимаю, когда у меня есть силы, а когда их нет.

— Значит передо мной сидит глупый мужчина, потому что с температурой в сорок градусов, ни у кого не будет сил даже на то, чтобы держать открытыми глаза! А вы не только сидите на диване, строя из себя чертового героя, но еще и работаете!

— Эбигейл…

— Дайте мне файлы, ― перебила его, вытягивая руку.

— Что?

— Файлы, ― повторила. ― Либо вы отдаете мне их по―хорошему, либо я заберу их по―плохому.

— Серьезно? ― его брови в удивлении приподнялись. Он медленно закрыл папку и, кажется, поудобнее устроился на диване. ― Так начинай.

— Простите?

— Ты можешь отнять у меня файлы, ― как ни в чем не бывало, объяснил Дарен. ― Точнее, можешь попытаться. Мне интересно, как именно ты собираешься это сделать. Особенно, если «по―плохому».

Господи, ну и кто меня тянул за язык?!

Я могла остановиться после слова «файлы» и просто промолчать, но нет же, мне обязательно надо было сказать что―то пугающее.

Сказала! На свою голову! Вот же дура!

— Ладно, ― ответила, заглушая свой паникующий внутренний голос, ― хотите поиграть, что ж, давайте поиграем. Лишний раз докажете, что вы всё тот же ребенок, а не взрослый и здравомыслящий мужчина.

Думала, что эти слова застанут его врасплох, заставят передумать, или вызовут любую другую реакцию, которая избавит меня от необходимости вырывать папки из его рук, но он лишь кивнул, а затем с таким же нескрываемым интересом принялся ждать.

Ну и ладно. Выставить его шутом будет проще простого. Из―за высокой температуры этот Гордец стал слабее, и теперь я справлюсь с ним в два счета.

Верно. Он и глазом не успеет моргнуть, как документы уже окажутся у меня в руках.

Ох, если бы уверенности в моих действиях было бы столько же, сколько и в словах!

— Может быть, вы всё―таки добровольно отдадите мне файлы? ― слова сорвались с языка прежде, чем я успела их остановить. И, видимо, это позабавило Дарена, потому что уголки его губ поползли вверх, и он приподнялся с дивана.

— Если боишься, так и скажи. Я не стану заставлять тебя делать то, что тебе не по силам.

Мне ведь не послышалось? Он на самом деле назвал меня трусихой? Ну уж нет! Сейчас этот напыщенный индюк узнает, как всё это мне не по силам!!

― Вы ошибаетесь, ― сделала несколько быстрых шагов и в одно мгновение оказалась рядом с ним. Но когда рука потянулась к файлам, Дарен резко поднял их наверх.

— Я никогда не ошибаюсь, ― тихо сказал он, заставляя меня практически задохнуться от негодования. Вот же самовлюбленный павлин!! ― Признай, что проиграла.

— Никогда!

Подпрыгнула, пытаясь коснуться папки, но при его весьма внушительном росте и с моими―то дюймами сделать это было, мягко говоря, невозможно.

— Упертость ― не во всех случаях лучшая черта, ― поддел он меня, пока я пыталась допрыгнуть до файлов.

— О, правда? ― остановилась и сузила глаза. ― И это говорит самое бескомпромиссное и своенравное млекопитающее!

Брови Дарена взлетели вверх.

— Ты назвала меня млекопитающим?

— А что, ― подбоченившись, усмехнулась, ― осёл вам нравится больше?

Улучив момент, пока он приходит в себя и, по всей видимости, обдумывает, как бы лучше меня проучить, резво подпрыгнула и быстро выдернула папку из его рук. Он тут же растерянно посмотрел на еще недавний объект своего удовольствия.

— Ты…

— С врагом никогда нельзя проявлять невнимательность. Даже на долю секунды, ― довольно заключила, повертев в руках файлы и отступая немного назад. ― Я же говорила, что никогда не сдаюсь.

Дарен не шевелился и молча на меня смотрел. Наверное, пытается свыкнуться с поражением, ― улыбнувшись, подумала про себя и развернулась к столику. Но как только попыталась открыть верхний ящик тумбы, чтобы убрать туда папку, ощутила, как он резко схватил меня за запястье и, крутанув на девяносто градусов, прижал к себе.

От неожиданности выпустила документы из рук, и они плашмя упали на пол.

— Никогда не поворачивайся к врагу спиной, ― прошептал он, не сводя глаз с моего лица, ― ведь даже после поражения он сделает всё, чтобы победить.

Мы находились так близко друг к другу, что я ощущала его дыхание на своей коже и чувствовала, как