Она бросила испытующий взгляд на вновь прибывших.

— Вот он, наш герой дня! — провозгласил Ришелье, указывая на Николя. — Я рассказывал о ваших похождениях Морепа: он изъявил желание поближе познакомиться с вами.

В Ришелье Николя всегда раздражало самодовольство; оно звучало во всех речах герцога, сколь бы благожелательными они ни были. Он поклонился министру.

— Сударь, — произнес Морепа, — то, что рассказал нам маршал, побуждает нас познакомиться с вами поближе. Мое пребывание вдали от двора не позволило мне… Скажите, вам часто случается конфисковывать памфлеты, песенки или какие-нибудь другие подстрекательские листки?

— Довольно часто.

— Отлично, отлично! При случае вспомните обо мне. Мне достаточно одного экземпляра. Много лет я имею слабость собирать коллекцию такого рода писулек. Королевский генеалог Клерамбо уже предоставил мне копию своего песенника. Если вы поможете обогатить мою коллекцию, мое собрание станет подлинной летописью нашего века.

— Я прослежу, чтобы вам отсылали экземпляры, господин граф.

— Нет, вы только посмотрите, он даже моих посетителей берет в оборот! — воскликнула герцогиня. — Подойдите ко мне, молодой человек.

Такое обращение порадовало Николя: он все реже и реже слышал его.

— Итак, сударь, что привело вас к нам?

— Сударыня, его величество…

— Довольно, сударь. Ни слова больше.

Она все поняла? Или ей все рассказали? Как бы то ни было, она встала, оперлась на руку Николя и, повелительным жестом отстраняя с пути дам, решительным шагом направилась в смежный с гостиной будуар. Там она с тяжелым вздохом опустилась на козетку и, сурово глядя на Николя, велела ему говорить.

— Сударыня, я не собираюсь вводить вас в заблуждение. Король настолько удручен гибелью вашей ангорской кошки, что не осмеливается сам заговорить с вами об этом несчастье. Он страстно желает, чтобы вы узнали истину, а я, к великому своему стыду, посоветовал ему придумать историю о том, как он стрелял в голубей и нечаянно попал в вашу кошку.

Последовала долгая тишина.

— Сударь, скажите королю, что я безутешна, потеряв свою давнюю спутницу, которая жила у меня на коленях. Но пусть, кому надо, слышит: я предпочту дважды потерять свою кошку, нежели узнать, что король врет. Но я его прощаю, и я по-прежнему его преданная служанка. Король хороший мальчик, и вы тоже. Ступайте к господину де Морепа.

Она протянула ему руку для поцелуя. Стоило Николя вновь появиться в гостиной, как все любопытные взоры устремились на него. Второй раз за день «дорогой Ранрей» оказался в центре событий.

— Вот видите: никакого шума и крика, так что из меня выйдет неплохой пророк, — произнес Виль д'Аврэ, как только они остались одни. — Вы околдовали нашу даму.

— Я сведущ в экзорцизме, — с кислой усмешкой произнес Николя. — Послушавшись вашего совета, я удачно завершил дело. Могу я просить вас передать его величеству, что дело улажено… и без всяких голубей. А госпожа де Морепа является его верной и почтительной служанкой.

Первый служитель королевской опочивальни поклонился.

— Спасибо, мне нравится быть вестником, несущим хорошие новости. Надеюсь, ваша миссия у ее величества не столь деликатна.

Они подошли к прихожей, где размещалась гвардия, охранявшая королеву.

— Не стесняйтесь, — говорил Виль д'Аврэ, ускоряя шаг, — и пользуйтесь моим к вам расположением. Раньше, приезжая в Версаль, вы останавливались у вашего друга Лаборда. Будьте уверены, теперь для вас тоже найдется кушетка. Король поделил помещения на антресолях, прежде занимаемых графиней Дюбарри; часть он отдал Морепа, а те, что расположены у него над головой, предоставил в мое распоряжение. Когда наш нынешний монарх был ребенком, я уже состоял при его особе, так что он очень ко мне расположен.

— Я благодарен вам за ваше предложение.

Николя не знал, адресовано ли сие предложение ему как лицу, имеющему влияние, с целью снискать его дружбу или же речь шла об искреннем к нему расположении, и он решил на досуге подумать об этом.

— Как вы уже видели, — продолжил Виль д'Аврэ, — все собираются у госпожи де Морепа. Это настоящий двор, у нее всегда можно поговорить о политике. Все значимые персоны, и прежде всего министры, охотно посещают эти собрания, ибо место сие весьма приятное и вдобавок удобное для принятия судьбоносных для королевства решений.

Поднявшись по мраморной лестнице на второй этаж, они прошли в зал, где размещались гвардейцы, охранявшие королеву. Маленький чистенький старичок, одетый во все черное, сидел на банкетке и ждал, опираясь на трость и положив на набалдашник подбородок. Рядом с ним двое лакеев держали какие-то штуки, прикрытые малиновым бархатом. Николя узнал Вокансона из Королевской академии наук, известного изобретателя и изготовителя великолепных механических игрушек. В свое время Сартин, всегда отличавшийся стремлением знать все и вся и вдобавок подстегиваемый любопытством маркизы де Помпадур, под каким-то пустяковым предлогом отправил Николя к Вокансону, чтобы тот попытался выведать секрет волшебных кукол. Несколько вовремя розданных слугам луидоров позволили Николя немного разобраться в вопросе.

Виль д'Аврэ сказал, что король уже имел беседу с ученым механиком, и тот готов показать свои шедевры королеве. В переднюю большого куверта, где должен был состояться показ, специально принесли большой стол, на котором с величайшими предосторожностями слуги разместили чудесные механизмы. Большое кресло ожидало королеву.

Ждать пришлось недолго. Вскоре после торжественного объявления распорядителя в переднюю в окружении придворных дам вошла королева. Ее изящные движения и скользящая походка восхитили Николя; горделивая посадка головы усиливала впечатление легкости фигуры. Казалось, она шла, не касаясь паркета. Про себя Николя сравнил ее с лебедем. После их первой встречи, случившейся четыре года назад, он видел ее только издалека. Но если тогда это был ребенок, сейчас перед ним предстала почти женщина. Невысокого роста, с роскошной кожей, она словно парила над всеми, устремляя выразительный взгляд голубых глаз на каждого присутствующего. Тяжеловатые веки и высокий выпуклый лоб казались заимствованными с портрета ее отца, императора Франца. Пленительная улыбка искупала надменный изгиб рта. На ней было платье с рукавами из белой тафты, отделанное легчайшим в крапинку газом, а на голове чепец английского фасону. Отвечая на поклоны своих гостей, она грациозно склонила голову. Виль д'Аврэ представил Вокансона. В эту минуту какая-то женщина с прямой осанкой и суровым видом шепнула что-то королеве на ухо, и та устремила взор на Николя.

— Вы заинтриговали госпожу де Ноайль[32], господин кавалер из Компьена[33], — обратилась к нему Мария-Антуанетта. — Она не знает, что мы с вами старые друзья. Добро пожаловать, господин маркиз.