лавочки на которых можно было отдохнуть, но, видимо, не в этот раз. Скоро должно уже было стемнеть и подруги отправились прямо к мостику, о котором говорила старушка.

На улице было достаточно тихо и лишь над их головами чирикали неизвестные им птички, а где-то недалеко шумела река.

— Так значит, эта Агафья была твоей прапрабабкой? — прервала тишину Лилия.

— Выходит так, — согласилась с ней Надя, — надо же, сколько раз я гостила у бабушки и даже не поинтересовалась о своей родословной. А теперь и спросить — то не у кого. Бабка умерла и родителей давно нет.

— Да, — подхватила тему Лиля, — насколько нам было бы легче искать сокровища, если бы ты знала все о своей родне.

— Не знаю, как бы это повлияло на розыски, — удивилась Надежда, — хотя, кто его знает, может быть и помогло бы, если бы в детстве я была более любопытной.

Женщины ступили на широкий мостик разделяющий населенный пункт и дорогу к действующему кладбищу и огляделись по сторонам.

Здесь река Тьма была немного шире, чем та, которая протекала у их избушки. Песчаные берега речки были покрыты травой вплоть до самой воды, что предавало ей очень живописный вид. Если у их избушки река поросла кустарником и сухостойными деревьями, то здесь царствовали заливные луга и бескрайний простор.

Несмотря на многомесячную жару, трава у реки не была выжжена солнцем. Воды хватало для всех.

Женщины перешли на другую сторону реки и продолжили свой путь по утоптанной кем-то тропинке. Их окутал аромат полевых цветов, а в небе над ними кружили голосистые птицы. В мире царила нега и спокойствие.

— Какая же здесь красота, — прошептала Лиля, вдыхая полной грудью ароматное разнотравье.

— Как хорошо, что мы с вами сюда забрели, — подхватила эстафету Надежда, — а то сидим сиднем в своем углу и не знаем какой тут простор. Теперь я понимаю Левитана. Так бы и села за мольберт и нарисовала бы все, что увидела.

Юля была согласна с подругами. Она тоже была под впечатлением окружающего их пейзажа.

Там на горизонте небо озарил багровый закат. Очередной день приближался к своему завершению.

Подруги прошли еще несколько сот метров и оказались на территории кладбища.

— Идем прямо, никуда не сворачивая, — сообщила всем Надежда и ускорила шаг.

Встречать темноту на кладбище не входило в планы подруг.

— Девочки, — неожиданно для всех заныла Лиля, — не бегите. Что-то мне стало не хорошо.

— Ты что испугалась что — ли? — спросила ее Надежда.

— Да нет, — ответила ей Лиля, — просто накатила какая-то слабость.

— Престань, — рыкнула на нее Надежда, — вечно ты на воображаешь себе ужастиков, а потом сама их и пугаешься.

— Каких ужастиков? — спросила Лиля, стараясь не отставать от подруг, — мне просто стало не по себе. Вот и все.

— Ну посиди вот на этой лавочке, — сказала Надежда, показывая на одну из тех, которые были установлены по ходу их движения, а сама направилась дальше. Лиля тяжело вздохнула и пошла за подругами. Оставаться одной на берегу реки Тьмы ей не хотелось.

Через пару минут они были на месте. Между старых полуразрушенных могил возвышался ангел. Он выглядел впечатляюще. Его руки были сложены в молитве, а головка была чуть-чуть наклонена. Угасающий день окрасил его плечи алым оттенком и было ощущение, что он подсвечивается закатным солнцем изнутри.

Лиля глубоко вздохнула и уселась на ближайшую лавочку. Ее самочувствие резко ухудшалось. В организме появились первые признаки наступающей слабости. Окружающие ее предметы стали расплываться и терять очертания, и женщина неожиданно подумала, что попала в сюрреалистический мир, который все меньше походил на реальность.

Подруги, не обращая внимание на притихшую Лилю направились к могиле Надиной прабабки.

— Тарасова Агафья Митрофановна, — прочитала Надежда, — год рождения январь 1801 года, умерла в феврале 1870.

— Вот так живешь, живешь, а потом раз и нет тебя, — прошептала Юля, трогая рукой старые полустертые буквы.

Они немного постояли перед могилой, погрузившись в молчание.

— Пойду посмотрю кто здесь еще похоронен, пока совсем не стемнело, — сообщила подруге Надежда, выходя за территорию оградки.

Юля осталась одна, задумавшись о превратностях судьбы. Затем присела на корточки, разглядывая полу разрушенную плиту, установленную прямо над землей. Та выглядела тяжелой и основательной. Конечно, на ней были видны разрушения и сколы, но в целом плита хорошо сохранилась. Лишь на стыке примыкающему к постаменту с ангелом имелся широкий зазор. Через него, под эту плиту, по всей видимости, поступали осадки. С каждым годом проем становился, все шире разрушая плотную каменную поверхность. Зазор стал таким широким, что вполне себе позволял, засунуть туда ладонь, что Юля и сделала.

Рука легла в углубление настолько комфортно, что женщина не преминула схватиться за край плиты и потянуть ее на себя. Плита с легкостью сдвинулась с места, и женщина еле устояла на ногах.

— Ничего себе, — прошептала она, — может быть здесь и есть начало подземного хода?

Однако пустота, открывшаяся ей, не напоминала лаз. Женщина увидела небольшое пространство, на половину наполненное водой. Вчерашний дождь сделал свое дело. Юля снова потянула за плиту, которая сдвинулась еще на пару — тройку десятков сантиметров и окончательно остановилась.

Юля оглядела открывшуюся перед ней нишу. Она была абсолютно пустой и только в самом углу стояла какая-то ржавая жестяная банка. Женщина вытащила ее наружу и сунув свой любопытный нос внутрь жестяного чуда обалдела. В банке лежали маленькие целлофановые пакетики, наполненные все тем-же белым порошком. Они были абсолютно идентичны тем, которые подруги нашли в землянке.

— Черт, — выругалась Юля и посмотрела по сторонам.

Надежды нигде не наблюдалось, а Лиля, сидела на достаточно большом расстоянии от нее. Это было хорошо, потому что подругам в целях всеобщей безопасности о находке знать не полагалось. Да и Юле не хотелось снова влезать в это дело. Достаточно того, что они уже пострадали за свое любопытство, которое, как оказалось никому не было нужно.

После общения с Иваном женщина поняла, что в этом населенном пункте никто не хочет заниматься расследованием. И даже участковому торговля порошком была безразлична. Возможно, он и сам был причастен к распространению наркотиков, хотя Юля надеялась, что ошибается.

Женщина подержала страшную находку в руке, взвешивая все «за» и «против» и положила банку на место.

— Пусть лежат там, где лежали, — сказала она, — не хочу быть сожженной или удушенной в рассвете лет.

Она медленно поставила плиту не место и выдохнула. Дело было сделано. Подземный ход в усыпальницу храма точно был не здесь, а ангел, скорее всего, являлся точкой, указывающей на ближайший к нему храм. Других объяснений