Она медленно закружилась, не так быстро, как обычно, но достаточно, чтобы вызвать улыбку на ее лице, и более чем достаточно, чтобы улыбнуться ему.

— Мы заполним ими весь шкаф. У тебя будут платья всех цветов радуги.

Она провела рукой по его груди.

— А где же будет твоя одежда?

— Мне все равно. Я просто хочу наполнить твою жизнь платьями, которые заставят тебя улыбаться, как сейчас.

Наклонив голову, она покраснела.

— Я скучала по тебе. — Чувство вины атаковало его сердце, вызывая все без исключения сожаления.

— Прости. Мне очень стыдно. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

— Ты не сделал ничего, за что стоило бы извиняться. Я здесь только из-за тебя. Спасибо за то, что любишь меня.

Архитектор с двойным удовольствием обнял ее, но теперь как любовник — без прошлого и будущего. Теперь есть только они одни.

— Да, — сказал он, — я так сильно тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, Хейзел.

Он вдохнул ее запах — естественный аромат, приглушенный темным прошлым последних двадцати четырех часов. Он хотел вернуть ее свет. Он хотел вернуть свою Джуд. Она была там, но ему придется потрудится освободить ту женщину под зловонием обмана.

— Нам пора. Отвезу тебя домой.

Она неохотно отстранилась от него, но знала, что он прав.

— Поехали.

Обратную дорогу до Манхэттена Джуд молчала. Она чувствовала, как наркотики меняют ее изнутри, и, несмотря на пики ясности, боролась с безумными мыслями, отчаянно рвущимися наружу. Ей просто нужно было переждать это. Завтра. Завтра она сможет мыслить яснее.

Тейлор попеременно то смотрел на дорогу, то наблюдал за ней. У него была куча вопросов, но, похоже, сейчас было неподходящее время для разговоров. Судя по тому, как она прислонилась к двери, подперев голову рукой, выглядела слишком усталой. Полный решимости помочь ей как можно лучше, он притормозил, и они пообедали в придорожной закусочной.

Теперь она прислонилась к нему, кладя голову на плечо Тейлора, разделяя одну сторону виниловой кабинки. Положив его руку на свою ногу и ожидая, когда принесут их заказ, Джуд спросила:

— Ты все ещё любишь меня так же, как раньше?

Поглаживая ее бедро, он старался скрыть дрожь в голосе.

— Больше, чем раньше.

— Ты — все, что я видела, когда мой разум был затуманен. Ты удерживал меня в реальности, в ясности. Ты дал мне повод бороться. — Сев, она посмотрела на него, затем на кольца на пальце. — Сожалею, что ты увидел меня такой. Прости меня за все.

— Ты ни в чем не виновата, это я должен извиняться перед тобой. Миллион раз. — За звонок адвокату, который он должен был сделать. Телефон, который должен был купить, чтобы помешать ее возвращению домой… Миллион сожалений, которые грузом давили на его сердце.

— Я слышу тебя, но меня тебе никогда не убедить. — Тяжело вздохнув, она расправила плечи и ослабила бдительность. — Я не хочу переживать это снова. И никогда больше не хочу думать об этом.

Поняв ее, Тейлор кивнул. Они могли бы поговорить о юридических вопросах завтра, однако Бликман — закрытая тема навсегда.

Глаза Тейлора расширились от изумления, когда он наблюдал, как она доедает бургер весом в полфунта, картофель фри и кусок яблочного пирога а-ля мод4. Потом ему стало жаль ее по дороге домой на машине, когда он наблюдал, как она от боли потирает живот.

— Почему ты позволил мне съесть столько еды?

— Боялся, что если попытаюсь остановить тебя, то лишусь руки. Он усмехнулся.

Сначала она притворилась, что обиделась, но сдалась и рассмеялась.

— А мог бы. Я умирала с голоду.

Снова застонав, она сказала:

— Не могу дождаться, когда окажусь снова дома.

Когда они вошли в квартиру, Тейлор бросил свою сумку на пол спальни, а Джуд направилась прямиком в душ. Он уступил ей идти первой, ожидая ее в гостиной. После того, как он написал своему адвокату, что они добрались домой, тот ответил.

Приходите завтра в десять, чтобы мы могли подписать бумаги и начать процесс.

Он поговорит с ней позже, если она будет готова к этому. Если нет, то утром, решил Тейлор. Некоторое время, он сидел за чертежным столом и рисовал специально для нее шкаф побольше в их будущий дом, пока его рука не задрожала. На этот раз это была другая рука. Он наблюдал, как его левая рука на белой поверхности стола бьется в лихорадке, осознавая мозгом то, что уже знало его тело.

— После этого душа чувствую себя намного лучше, — сказала Джуд из кухни.

Тейлор накрыл правой рукой другую, пряча ее от Джуд. Он просто надеялся, что хорошо скрыл страх, который испытывал.

— Что? — Откликнулся он, оглядываясь. Она была воплощением красоты, в которую он влюбился. Ее волосы сияли под светом, ее счастье было слишком ярким, чтобы не разглядеть в ее сине-зеленых глазах. Она была в его боксерских шортах и футболке колледжа, вызывая у него воспоминания о том, когда они впервые были вместе.

Она повторила про себя:

— Мне нужно было принять душ.

Я принюхался, и она покачала головой.

— Так неловко.

Пристально глядя на нее, он сказал:

— Нечего смущаться.

— С тобой все хорошо? — Она склонила голову набок и уставилась на него. — Ты кажешься отстраненным?

Вернувшись к своему столу и эскизу, он попытался игнорировать болезнь, которая все никак не уходила.

— Да, я в порядке. Просто устал. Уверен, что ты тоже.

— Выжата, как лимон, — драматично ответила она, но, когда он не отреагировал на ее слова, она подошла к нему и положила руки ему на плечи.

— Что такое? Серьезно. Что происходит?

Ее руки излучали тепло и силу, уверенность и терпение. Он хотел дать ей то же самое взамен, поэтому он сдержался и не стал говорить то, что хотел сказать. Точнее, то, что нужно было ему сказать.

— Завтра в десять у нас встреча с моим адвокатом. Мы вернем твои права, независимо от того, предоставлены они будут тобой или мной, но твоя семья больше не будет иметь возможности контролировать или трогать тебя.

Она взяла его за руку и нежно сжала.

— Это отличная новость. Спасибо. Ты очень напряжен. Может, тебе тоже стоит принять горячий душ?

Он глубоко вздохнул и выпрямился, сохраняя невозмутимость. Взяв ее за бедра, он произнес:

— Да, думаю, это поможет.

Наклонившись, она обхватила его лицо руками и поцеловала. Между ними было нечто большее, чем просто страсть. То было обещание счастливой жизни. И Джуд снова почувствовала себя в безопасности. Сидя у него на коленях, она обвила руками его шею.

— Это плохо, что