— Вот-вот, — порадовалась я. — Колесниковговорил, надо намекнуть Шмелю, что в его семействе завелась крыса, и Шмель вассам найдет и… извините за выражение, повесит за… в общем, вы знаете. А Родионовсказал, что вам все равно крышка: не найдет вас Шмель, так Мороз уберет какненужного свидетеля. Вроде бы я все рассказала… Говорили они долго, может,конечно, я что-то запамятовала… да, вот еще что — они думают, о том, что мы свами встретились в подъезде Зюзи, вы от начальства утаили, не хотели, чтоб онизнали о досадном промахе. А когда меня у Турка увидели, забеспокоились,начальство могло не одобрить вашей скрытности, а объяснить, почему васвзволновало мое присутствие рядом с квартирой Турка, вы не могли без того,чтобы не рассказать о встрече в «малосемейке».

— Ох, до чего ты умная, — презрительно заметил он.

— Это не я, это они… Вы просили, я рассказала, чего жезлиться?

Он неожиданно задумался, брови сошлись у переносицы, авзгляд уперся куда-то в пол возле моих ног, я наблюдала за ним, боясьпошевелиться, потому что неизвестно, что он сейчас надумает. Укокошить меня емуничего не стоит, типы с такими глазами на многое способны, а я еще ремонт вдушевой не сделала, да и помимо душевой у меня масса планов. Обидно, если из-закакого-то придурка все они в одночасье рухнут…

Я вздохнула и решила хоть что-то для себя сделать.

— Вот вы убить меня хотите, — начала яненавязчиво, не испытывая особой уверенности, что он меня слышит. — Апо-моему, это неосмотрительно. К примеру, Мороз действительно решит от васизбавиться… Вы могли бы его осчастливить, что есть человек, которому доподлинноизвестно обо всех его штучках, я себя имею в виду, и этот человек, то есть я, вслучае, если с вами приключится какая беда, сразу пойдет в соответствующиеорганы и все расскажет. По крайней мере, во всех фильмах, что я видела, именнотак герои и поступали. Сами подумайте, взлетите вы, к примеру, на воздух вместесо своей машиной, а Мороз будет жить припеваючи да посмеиваться, а тут выбудете знать, что есть я и Морозу после вашей кончины придется не сладко.По-моему, сознавать это гораздо приятнее…

— Заткнись, — сказал он. Я умолкла, продолжаянаблюдать за ним. Синий убрал пистолет, что меня немного успокоило, затем онуставился на меня, а я на него. Длилось это минут пять, после чего он поднялсяи пошел в дальний угол подвала, прихватив с собой фонарь.

— Эй, — крикнула я. — Вы куда?

— У меня дельце образовалось. А ты посиди здесь.Выбраться отсюда ты не сможешь, но, если хочешь, попробуй. Орать тожебесполезно, стены толстые, а в округе ни души. Советую молиться за моездоровье, потому что, если я не вернусь… когда-нибудь… смерть у тебя будет… непозавидуешь.

— А когда вы планируете вернуться? — насторожиласья.

— Может, через день, может, через неделю, —усмехнулся он. — Как повезет…

— Эй, вы мне воды обещали, — забеспокоилась я.

— Правда? — В свете фонаря он продемонстрировалпластиковую бутылку, отвинтил крышку и вылил воду на бетонный пол. —Извини, вода кончилась.

— Козел, — с чувством сказала я, он хихикнул,раздался душераздирающий скрежет, точно открылись двери темницы, затем глухойстук, и все стихло, то есть не просто все стихло, а пала могильная тишина, а япочувствовала себя погребенной заживо в огромном склепе.

Через пять минут стало ясно, у меня на выбор два занятия:либо зареветь от тоски и отчаяния, либо попытаться развязать руки. Человек я понатуре деятельный, оттого рыдать себе отсоветовала: пользы никакой, да и.скучновато. Подождав немного, чтобы глаза свыклись с темнотой, я заняласьсвоими руками. После недолгого обследования стало ясно: стянуты они скотчем,освободиться — дело нехитрое, если бы этот гад не позавязывал узлов, скореевсего морских. Я советовала себе быть терпеливее и даже пословицу вспомнила:«Терпение и труд все перетрут». Не знаю, что имели в виду предки, я-то имела ввиду скотч и потому в основном полагалась на свои зубы, подбадривая себя тем,что, свяжи этот гад руки мне за спиной, было бы много хуже, а так… так тоже неочень, но надежды терять не стоит. Не знаю, сколько я потратила времени, пот катилс меня градом, в висках стучало от напряжения, и зубы ныли и уже кровоточили,однако, потянув в очередной раз за ленту, я почувствовала, что онаразматывается, возблагодарила господа и как по волшебству уже через минутуосвободила руки. С ногами было проще, на них я потратила гораздо меньше времении вскоре, с трудом поднявшись во весь рост, могла поздравить себя с первойпобедой. «Глаза страшатся, а руки делают», — напомнила я себе еще однуизвестную пословицу и, держась за стену, отправилась обследовать подвал. Онпоказался мне огромным: высотой в человеческой рост и совершенно пустой. Гдеможет быть такой подвал? Какая-то стройка, где уже несколько лет не появляласьни одна живая душа? Через несколько метров я уперлась в железную дверь, малотого, что выглядела она несокрушимой, так с моей стороны даже ручки не было.Понапрасну сломав ногти, я отступила, попыталась вспомнить какую-нибудьподходящую случаю пословицу, но и тут не повезло. Присев на корточки иотдышавшись, я посоветовала себе не паниковать и как следует подумать. Еслиесть подвал, то он сделан людьми с какой-то целью, например, что-то хранить.Подвал должен проветриваться, в затхлом воздухе ни люди, ни товар долго непротянут. Допустим, на людей он не рассчитан, но какая-то вытяжка должна бытьили хотя бы крохотные окошки, как в деревенских домах. Вот их и следовалонайти. Я двигалась вдоль стены, тщательно ощупывая ее. Должна быть какая-тотруба, ну хоть что-нибудь должно быть… Я уперлась в соседнюю стену и пошлавдоль нее, но стена вовсе не была стеной, какой-то столб, может, подпорка, яобошла его и взвизгнула от восторга: впереди, чуть левее, пробивался тусклыйсвет. В два прыжка я достигла этого места и поняла, что моя радость быланесколько преждевременной. Это точно было окно, беда в том, что в него и кот быпролез с трудом, а мне не стоило и пытаться, ко всему прочему, окно было почтиполностью скрыто высокой травой, я протянула руку и обожглась, нащупав стебликрапивы.

— Что ж, стоит попробовать в другом месте, —вздохнула я и отправилась дальше.

Всего таких окошек оказалось пять: крошечное окошко икрапива по соседству. Обилие крапивы свидетельствовало о том, что зданиенеобитаемо. Я посмотрела на часы, 8.00 утра, надо полагать, значит, с моментамоего похищения прошло довольно много времени. В восемь утра люди отправляютсяна работу, может, стоит позвать на помощь? Синий намекал на то, что занятие этозряшное, наверное, он знал, что говорил, и все же стоит попробовать. Я вплотнуюпридвинулась к окошку и заорала что есть мочи: