— Помнишь, что любит говорить Лир? — спросил Тейн, понизив голос. — Что не родился еще тот, кто отправит его в могилу навсегда. Так вот, Аня, не придумали еще напиток, который помутнит мой рассудок настолько, чтобы я навсегда забыл прошлое. — Помолчав, он добавил: — К сожалению. Ты хотела заглянуть в мои мысли тогда в магазине Майкла? Давай, загляни сейчас.

Он замолчал, но продолжил испытующе смотреть на Аню, не двигаясь, не моргая, точно ждал, что землянка струсит. Обожжется о его взгляд и откажется. Пару мгновений Аня и впрямь колебалась, но потом все-таки мысленно потянулась к сознанию Тейна.

Сначала она увидела лишь равнодушие, размышления о бесконечных прогулках по Земле, шутки Шана, Никка, Чарны… Затем перед глазами появились рисунки — Тейн любил рисовать. Горы, мечи и драконов. А потом эти рисунки трансформировались в кляксы, точно их со злости перечеркнули черным карандашом, и превратились в одну-единственную картину: тело Нагала в день его похорон, бледное и неподвижное, как тряпичная кукла, глаза закрыты, и ладонь не сжимает меч, вложенный в руку.

«Во второй раз терять семью не легче, чем в первый, — прозвучал голос Тейна в голове Ани. — Помоги мне забыть?»

Аня чуть не заплакала. Потому что в душу ей хлынуло такое отчаяние, такие страх и боль, будто не было больше тепла и уюта на всем белом свете. Будто она была в океане посреди шторма, знала, что вдалеке есть крошечный островок земли, но не видела его, а волны отбрасывали ее дальше и дальше, и тело сводило судорогами. И самое страшное, поняла Аня по печальной улыбке, появившейся на лице Тейна при виде ее перекосившегося лица, он не видел причин пытаться доплыть до земли.

«Все твердят мне, что все хорошо, что и без Нага я все могу, Аня. Но они не понимают, Наг для меня не просто какой-то там друг… нет».

Поспешно разорвав мысленный контакт, Аня отвернулась. Слезы жгли глаза.

— Философы врут, — кисло усмехнулся Тейн, спрятав фляжку. — Время не лечит.

Аня ничего не сказала.

Больше по дороге они не разговаривали. Аня крутила в голове мысли, перебирала вопросы, какими могла бы отвлечь Тейна да и себя саму, но так ничего и не нашла. Спросить про детство? Рассказать про свое? Обсудить тот комикс про супергероев, который валялся у Никка под кроватью? Но ничего из этого не помогало ей перекрыть воспоминания от увиденной в голове Тейна картины. Значит, ему не поможет тем более.

Дойдя до очередного разветвления, оба, не сговариваясь, повернули налево. Впереди коридор становился темнее, и Аня достала из сумки кристалл, чтобы подсветить ноги его бело-лунным светом. От этого стало только хуже — пол сразу показался безжизненно бледным, став похож на могильный гранит.

Тейн опять достал фляжку.

— Помогает успокаивать нервы? — пытаясь не думать, что идет по бесконечному склепу, поинтересовалась Аня.

— Нет. Но мне нравится думать, что да. У каждого свое хобби: кто-то лазает по горам, кто-то вышивает крестиком, а кто-то такой же неудачник как я.

— Ты умеешь рисовать, — напомнила она, на что Тейн лишь поморщился.

— Нет вдохновения.

— Мы… — Аня колебалась, крепче сжимая кристалл в замерзших пальцах. — Мы похожи с тобой, Тейн. У меня, видимо, тоже никого не осталось, кто бы ждал дома.

— О, нет, ты не теряла семью, Ластер. Ты просто ее еще не нашла.

В тишине землянка и фомор миновали несколько поворотов. Аня начала задумываться о том, что такими темпами они потеряются, и надо бы вернуться мыслями к Никку, чтобы узнать, где он и Шандар, но потом решила, что четверть часа ничего не изменят фатально.

К тому же, один вопрос еще вертелся на языке.

— Тейн, а ты помнишь… смерть Нагала?

— Помню, как он умирал, — помедлив, откликнулся тот. Не глядя на Аню, не глядя ни на что, он уставился в пустоту перед собой: — Это было вчера или даже пару часов назад. Или так мне только кажется… Помню, как я не мог пошевелиться под тяжестью взгляда Хорауна. И всегда помню, что ненавижу себя за то, что не убил советника Крейна раньше, ведь тогда Нагал был бы все еще жив. Но худшее, Аня, даже не то, что Нага сейчас с нами здесь нет, а то, что никогда больше не будет. Он не будет смеяться надо мной, ругаться на меня и давать подзатыльники, когда я творю полную чушь. Не будет мне улыбаться… — Тейн закрыл глаза, не переставая идти. — Мне до сих пор порой чудится, что он вот-вот появится из-за угла, что он где-то рядом, совсем близко, но не может до меня дотянуться. Или ему нельзя, потому что я сделал что-то не так, и это мое наказание.

— Тейн…

— Глупо? Да, знаю. Но мне кажется, я упускаю что-то и никак не могу понять что. Знаешь, Наг ведь всегда хотел отдать жизнь на войне, как герой, как воин. А видеть его смерть вот такой, от жульничества чужого ума… Мысль об этом съедаем меня изнутри.

— Он не умер от жульничества, — в попытке утешить Аня положила руку Тейну на плечо. Тот вздрогнул от ее прикосновения. — Нагал видел, как ты — ты, Тейн, — одержал верх над Хорауном, разрушил его иллюзию. Уверена, что, если Наг смотрит на нас сейчас, он гордится тобой.

Что-то вдруг изменилось в Тейне от ее последних слов. Словно встрепенувшись, фомор посмотрел на Аню с некоторым испугом в глазах.

— Почему ты так говоришь?

— Что Наг гордится тобой?

— Что смотрит.

Аня опешила. Скорее порыв души заставил ее произнести именно эти слова, чем осознанное решение. Теперь, вдумываясь, стоя посреди каменного лабиринта тоннелей, она почувствовала, что по спине бежит холодная змейка тревоги. Каковы шансы, что и впрямь кто-то за ними сейчас наблюдает?.. Но Тейн больше ничего не добавил.

— Как ты спишь? — спросил он как ни в чем не бывало, следуя за новым поворотом. — Как даитьяне? Или позволяешь подсознанию гулять на свободе?

— Когда как, — призналась Аня.

Приятель закивал, прядь волос упала ему на лоб.

— Тогда, может быть, ты поймешь меня, — он нервно поправил волосы, точно боясь говорить. — Последние дни мне снится один и тот же сон, в нем нет людей, событий, пейзажей, но есть что-то другое. Мысли, может? Да, пожалуй. Знаешь, такие, которых не существует, пока мы бодрствуем. Всякий раз в этом сне мне кажется, что я, наоборот, проснулся. Сразу становится так легко, я больше не чувствую себя жалким неудачником, выбросившим свою жизнь на помойку… Я слышу голоса звезд, ощущаю каждую клетку огромного мира, точно я — его часть. Слышу каждую мысль Вселенной, я — эта мысль, я…

От рассказа Тейна стало и вовсе неуютно. Точно так же, вдруг поняла Аня, она ощущала себя в Звездном Храме, когда изучала тайны дверей, глядя на все глазами Ивэйн: «Будто я знаю все». А что, если то место — не чьи-то воспоминания, а до сих пор существующее место? Может, даже не в этом мире? Может, где-то Ивэйн и правда живет и тоже полагает, что Аня — лишь ее странный сон?

Размышления заставили землянку неосознанно потянуться мыслями к Никку, к самому безопасному месту на свете — рядом с ним.