И он нежно поцеловал Бренду в щеку. Теперь Бренда была уверена: она уже на пороге желанного мира, она вот-вот станет замужней женщиной. Впервые ей встретился человек, который полюбил ее, такую, как есть.

Альберт выехал из кабинета и, подталкивая уверенными сильными движениями колеса инвалидного кресла, добрался до лифта. С коляской, без которой он не мог передвигаться, молодой человек управлялся мастерски. Он спустился на первый этаж, где располагалось представительство «Ньютекс», самой крупной в штате Нью-Джерси фирмы по производству ковровых покрытий. «Ньютекс» была не просто прикрытием для нелегальных операций семьи Ла Манна, но образцовой в данной отрасли фабрикой, любимым детищем синдиката, руководимого Джо Ла Манна. Ее продукцию закупали даже для Белого дома.

Отец Альберта как раз занимался разработкой торгового знака для предстоящей рекламной кампании фирмы. Увидев сына, Джо Ла Манна улыбнулся и знаком попросил подождать. Трое сотрудников рекламного агентства обступили Джо, демонстрируя рисунки. Они полагали, что для рекламы ковровых покрытий «Ньютекс» годится фото обнаженной женщины, выполненной выдающимся фотохудожником.

— Мои изделия семейные люди покупают! — возразил Джо. — «Ньютекс» — ковры для семей с приличным достатком, а не для борделей и шлюх, прости меня Господи!

Резкие замечания Джо несколько поколебали уверенность специалистов по рекламе.

Альберт решил вмешаться:

— По-моему, для хорошей рекламы наших ковров годится такая картинка: горящий камин, подальше чуть видна кровать с шелковыми простынями, на камине книга, трубка, фотография в серебряной рамке, нитка жемчуга и какая-нибудь игрушка. И все…

Отец смотрел на сына с восторженным изумлением, внимательно выслушали Альберта и художники. Его идея была проста, но именно поэтому удачна.

— Неплохая мысль, мне нравится! — похвалил Альберта руководитель проекта Фрэнкот Гренджер, мужчина лет сорока, невысокий, крепкий, с толстой шеей и широкими плечами борца. Гренджера можно было принять за кого угодно, но только не за художника по рекламе.

— Мой сын Альберт, — представил молодого человека Джо.

Альберт и Фрэнкот пожали друг другу руки.

— Над вашей идеей стоит поработать, — признал второй художник, помоложе, а третий согласился с коллегой.

— Сынок, у тебя есть талант! — заявил Джо.

— Да я сказал первое, что в голову пришло, — улыбнулся Альберт, удивленный таким единодушным восхищением.

— Вот уже несколько месяцев, как Альберт работает вместе со мной, в «Ньютекс», — с гордостью объяснил отец. — А раньше…

Тут Джо Ла Манна замолчал. Пришлось бы объяснять, что раньше его сын долго лечился, трудно выздоравливал, а потом приспосабливался к жизни физически неполноценного человека. И отец поспешил добавить:

— По-моему, надо поработать над предложением Альберта и получится то, что нам нужно.

«С ума они сошли, что ли? — подумал молодой человека. — Хватаются за первую же банальную картинку…»

Когда Альберт остался с отцом наедине, он ему так и сказал. Джо лишь ухмыльнулся с довольным видом и заметил:

— Ты же не для того спустился на первый этаж, чтобы заниматься рекламной картинкой. А зачем?

Отец готов был выполнить любую прихоть сына. Альберт, наслушавшись комплиментов, как-то забыл о тех важных известиях, что заставили его прервать беседу отца со специалистами по рекламе.

— Я хотел поговорить об Атлантик-Сити, — сказал молодой человек.

Джо взглянул на сына с изумлением, потом лицо отца посуровело, заметней стали жесткие складки у рта — так выглядел Ла Манна-старший в трудные минуты. Атлантик-Сити был для него как кинжал в сердце; Джо не любил говорить на эту тему, и опасно было заводить с ним разговор об Атлантик-Сити.

Однако он вознамерился выслушать сына.

— Посмотрим, что ты имеешь в виду, — произнес отец.

— Я имею в виду тот самый гостиничный комплекс и казино при нем…

— Дальше!

— Ты говорил об этом с Фредди Профумо, помнишь? — продолжал Альберт.

Еще бы Джо не помнить! Из-за проклятого гостиничного комплекса и игорного зала он ночами не спал. Джо Ла Манна возглавлял целую империю в Лас-Вегасе, имевшую надежную политическую поддержку. А этот огромный комплекс подрывал влияние Ла Манна в Вегасе, и кое-кто дал ему понять, что не стоит прибегать к общепринятым мерам воздействия. Так и пришлось Джо молча проглотить обиду.

— Ну, говорили мы с Фредди, — согласился отец. — А дальше что?

— Думаю, я знаю, кто у них контролирует финансы и наносит ущерб нашим интересам, — не без гордости заявил Альберт.

— Ты? — с недоверием спросил отец и внимательно взглянул на своего красавца-сына, навечно прикованного к инвалидному креслу.

— Я… знаю, несмотря на это кресло, — заметил Альберт, угадав мысли Джо.

— Откуда?

— Узнал с помощью одного человека… очень дорогого для меня человека…

— Что же ты выяснил? — Ла Манна-старший уже не скрывал своего интереса.

— Я выяснил, какая компания управляет комплексом.

Впервые в жизни Альберт чувствовал, что он, несмотря на инвалидную коляску, владеет ситуацией, а отец зависит от него.

У Джо, похоже, резко подскочило давление, лицо побагровело, ноздри нервно затрепетали. Кровь прилила к сердцу и мозгу. Ла Манна почувствовал, что у него кружится голова. Он с трудом справился с недомоганием и спросил:

— Мне-то хоть дозволено знать, о ком идет речь?

— О Фрэнке Лателле! — заявил Альберт.

Джо тяжело опустился в кресло у письменного стола. Он помолчал, а потом поинтересовался:

— Кого мы должны благодарить за эти сведения?

— Женщину, которая через неделю станет моей женой, — ответил Альберт.

— Мама Сандра, я ухожу! — крикнула Нэнси, заглянув в гостиную.

Сандра грустно посмотрела на девушку и со вздохом прошептала:

— Прошло, прошло времечко…

Нэнси с удивлением оглянулась, словно хотела понять, с кем это Сандра говорит, но они были одни.

— Ты о чем? — спросила девушка.

— Еще недавно ты спрашивала у меня или у Фрэнка разрешения, когда уходила, — и женщина грустно улыбнулась. — Хорошая у тебя была привычка, но теперь, видно, то времечко прошло…

Нэнси поцеловала Сандру и сказала:

— Я вовсе не хотела проявить неуважение к тебе.

— Знаю, знаю, никогда в этом не сомневалась, — отозвалась старая женщина.

Она отложила вязание, которым занималась, устроившись в своем любимом кресле. На кончике носа у Сандры красовались большие круглые очки; в них она напоминала бабушку из прошлого века. Сандра залюбовалась Нэнси: девушка убрала назад волосы и чуть подкрасилась, подчеркнув красоту молодости. Нэнси надела легкий короткий плащ и светлую юбку в крупную складку. Она выглядела элегантной и оживленной.