– Вообще, мы с Флеммом, остальные просто поддерживают.

Он покосился на гостей, с любопытством изучавших обстановку: кровать шире наших, добротный стол, нормальный шкаф, ночник, стоящий на высокой тонкой ноге, портьеры на окнах, самое настоящее кресло с высокой спинкой, обитое полосатым, как штаны хозяина, гобеленом и, что особенно возмущало, пуфик для ног. В мой чулан, знаете ли, стул не поместился, а тут пуфик! Мажор же в конце концов не старик, страдающий подагрой.

– Знаешь, как себя чувствует человек, который решил подвезти девушку, а в карету вместе с ней запрыгнули еще десять бородатых мужиков? – тихонечко высказался он.

– Мужики – грабители? – Я честно старалась сотрудничать, чтобы нас не вытолкали за дверь. Впрочем, Бади ни за какие коврижки не выгонишь, разве что любезно попросишь покинуть помещение, но не факт, что он захочет встать с кресла.

– Что еще за грабители? – сморщился Илай.

– Ну, понимаешь, человек в одной карете с десятью бородатыми грабителями и человек с десятью бородатыми храмовниками точно чувствует себя по-разному.

– Эден… – Он глубоко вздохнул, видимо, стараясь задушить потоком воздуха ругательства. – Просто надену рубашку.

– Это будет к месту, – согласилась я.

– И зажгу ручку на двери, – буркнул он.

– Тогда все решат, что у нас групповые чтения или групповые пляски…

– Я понял, – перебил он. – Ты считаешь, все захотят заглянуть на огонек.

– Вообще, надеюсь, что обойдется без огонька, – призналась я и проскочила наконец в комнату. Дверь была надежно заперта на ключ, из шкафа выужена рубашка и голые телеса Форстада прикрыты.

Битый час мы спорили из-за допущенной в переводе ошибки. Флемм доказывал, что в старомагическом языке исторический клуб разбирается получше других, а мы с Илаем тыкали пальцами в словарь и пытались доказать, что лучше словаря они точно сложный язык не знают. Тильда с Бади с азартом следили за грызней и хрустели солеными орешками, найденными в закромах у богатенького избалованного вкусняшками хозяина.

В конце концов согласившись, что прочесть заклятье и так, и этак нам никто не запрещает, мы разложили методичку на столе. Я прикоснулась руками к раскрытыми страницам, сосредоточилась и начала мысленно произносить слова, ощущая, как силой магии ладони прилипают к бумаге.

– Испарись! – громко, вслух, как того требовали правила, произнесла я последнее слово. Притяжение исчезло.

– Ну, давай, Эден, – тихо проговорил Илай, не сводивший напряженного взгляда с методички.

Я послушно приподняла один палец и от страницы, заставляя всех вздрогнуть, со злобным шипением просочилась тонкая струйка черного дыма. В прошлый раз колдовство не сопровождалось никакими звуковыми эффектами…

– А я говорил, что там не «испарись», а «исчезни»! – победоносно изрек Ботаник. – Нашлись великие гении высшей магии!

Неведомой силой мои руки отталкивались от методички. Дым стремился вытечь наружу и заполонить комнату.

– Эй, парни! – позвала я, но они не слышали и продолжали переругиваться.

– Друзья! – рявкнул Бади поставленным командным голосом.

– Что?! – рыкнули спорщики в два голоса, обернувшись к здоровяку, и тот кивнул на меня, мол, дама просит слова.

– Окно откройте, – тихо попросила я, – иначе случится страшное.

Окно открыть не успели, а страшное все равно случилось. Неведомая сила отпихнула меня от страха. Бессмысленно всплеснув руками, я чуть было не навернулась, но Илай подхватил меня под локоть и не позволил встретиться с жестким полом. А в потолок, с силой пара, рвущегося из носика кипящего чайника, вылетел столб черного дыма, стремительно заполнявшего комнату.

В наших стройных рядах случилась короткая паника. Все одновременно бросились к единственному окну. Тильда наступила на задернутую портьеру, та сорвалась с петель, повисла неровным полотнищем. Бади с корнем выдрал шпингалет и с такой силой толкнул оконные створки, что задрожали стекла.

– Несу! – выкрикнула я, вытягивая перед собой книженцию, и высунулась из окна. В звездное небо, как из демонического портала, потекли черные густые клубы. К счастью, окна выходили не на внутренний двор, а на живописные окрестности и появление смотрителя общежития нам не грозило. Если, конечно, он не имел привычки в потемках прогуливаться по полю за замковой стеной.

Дым излился. В сизой от завесы комнате повисло странное молчание.

– Мажор, извини, что содрала занавеску, – шмыгнула носом Тильда.

– Ничего… – Он задрал голову, проверяя покосившийся карниз. – Эден повесит.

– Почему я?

– Ты идейный вдохновитель, – указал он пальцем. – Бери ответственность!

Спорить было глупо, я пробормотала под нос, за какой именно гранью видела чужие портьеры, но громко высказать недовольство посчитала за хамство.

– Второй заход? – предложил Ботаник, потирая в предвкушении руки.

От раскрытого окна решили далеко не отходить, разложились на подоконнике. С самым серьезным видом Флемм возложил ладони на методичку, прикрыл дрожащие веки и замер. Кудри стояли дыбом то ли от волнения, то ли от вящего страха. Тихим голосом, на одной заунывной ноте он начал читать заклятье.

– Исчезни! – резко произнес он и убрал ладони.

И ничего не случилось!

– Вот видите, – самодовольно ухмыльнулся Ботаник. – А я что говорил! Историки прекрасно разбираются в старомагическом.

Я бросила взгляд на методичку. Сероватую страницу с нечитабельными символами ласкал маленький язычок синего пламени.

– Горит, – произнесла я, не веря собственный глазам.

В следующую секунду бумага вспыхнула и на подоконнике образовался настоящий костер!

– Горим! – взвизгнул Ботаник.

– Выбрасывай в окно! – гаркнул Илай.

– А если к кому-нибудь залетит? – не позволила я.

Пожар потушил Бади. Не выказывая ни капли тревоги, он вылил из бутылки ядрено-желтую облепиховую настойку. Пламя с шипением потухло. На каменном подоконнике осталась жалкая кучка мокрого пепла, а на светлых оконных откосах вытянулись черные языки копоти. Теперь воздух в комнате был не только сизым, но и дурно пах кострищем.

– А я говорила, что пригодится настойка, – протянула Матильда, которая со страха прямо в туфлях заскочила на кровать и теперь трепетно обнимала чужую подушку. – Правда думала, что мы ею будем зеньки заливать, а не мою методичку за семь соримов.

– Вечер полон неожиданностей, – протянула я.

Откровенно сказать, мы все чувствовали себя по-дурацки. Развести огонь умели, а потушить по-человечески, то есть магически, еще не научились. Скорее бы уже началась стихийная магия. Тогда хоть пожары тушить, хоть потопы останавливать, хоть методички Хилдиса расколдовывать, если он надумает еще одну написать.