спрашивает – утверждает. Он уступит немного, я – много. Вот его идеал семьи.

– Я хочу побыть с тобой в формате нечастых свиданий, – говорю, совсем не раздумывая и наблюдая за реакцией Данияра.

– Чего? – Данияр хмурится, сжимает челюсти. Но прислушивается. Не факт, что одобрит, но идет на контакт.

– Я поживу в квартире Владимира. В это время мы с тобой будем ходить на свидания, если ты хочешь. Примерно два раза в неделю, не чаще. В эти дни ты как раз будешь приезжать и видеть Миру, а в остальные я смогу побыть одна и обо всем хорошо подумать.

Данияра выносит, я это вижу. А я говорю уверенно и не раздумывая, потому что думала об этом все последние ночи. Знала, что Данияр не отступит и искала точки обхода.

– Две недели, – жестко бросает Дан. – Не больше.

– Два месяца, – произношу на выдохе.

Вообще-то в своих планах я рисовала месяц, но нарочно беру срок больше, чтобы в итоге сошлись на задуманном. Это как выпрашивать скидку у продавца, у меня были точно такие ассоциации.

– Месяц – край, – хрипло заявляет Данияр.

– Хорошо, – соглашаюсь, делая театральный вздох. – И я хочу работать. Постоянно. Я чувствую, что мне это необходимо.

– Нет.

– Владимир предложил командировочную работу, для этого нужно переехать в Москву, – продолжила я, несмотря на жесткое «нет». – Но я сообщу ему, что не буду уезжать из Петербурга, если ты уступишь мне в целом.

Данияр молча поднимается, берет меня за руку, и мы выходим из ресторана. Погода располагала, и мы двинулись по аллейке, возле которой находилось заведение.

– Прошлое показало мне, что я должна устойчиво стоять на ногах.

– Мире всего несколько месяцев, – недоволен Данияр.

– Да, поэтому в ближайшее время я буду лишь восстанавливать свои знания и погружаться в бизнес Владимира. Он хочет выйти на международную арену в конце года, у меня есть время для Миры.

Данияр соглашается не сразу. Отводит меня домой, поглядывает на часы. У него больше нет бизнеса, Данияр его продал и начинает свой путь с нуля. Но я была уверена, что людям с такой хваткой, как у Данияра все по плечу, и он быстро встанет на ноги.

– Два раза в неделю я забираю тебя из дома, – выносит вердикт Багров. – Вся эта ерунда длится ровно месяц. Из Санкт-Петербурга ты не уезжаешь.

С трудом, но я киваю. Месяц – уже неплохо, дальше посмотрим. Это были не все условия, но такому, как Данияр, лучше выдавать их дозировано, иначе такой мужчина не даст совсем ни капли свободы.

– Я поехал работать, – сообщает Дан.

– Хорошего дня, – киваю коротко, а затем замираю от его объятий. Данияр неторопливо сократил между нами дистанцию и оставил горячий след от поцелуя на щеке.

– Условия не трогать тебя не было, – произносит он на ухо. – Следующая встреча в пятницу, место выбираю я.

Сердце бешено стучало, когда я кивнула. Этот пункт нашего договора я, по своей глупости, упустила.

Я знала, что четыре недели пролетят очень быстро, и надеялась, что за этот короткий промежуток времени не возникнет никаких проблем...

Глава 32

– Твои родители живы? – как-то спросила я у Владимира.

– Нет, – он покачал головой. – Они умерли. Еще до смерти моего сына.

– Что с ним случилось? – мой голос дрогнул.

– Он возвращался домой и получил травму, не совместимую с жизнью. Родители бы не выдержали ту трагедию, – поясняет Владимир.

– Мне жаль, – говорю ему, хотя и чувствую, что он не договаривает. Скорее всего по молодости, о которой Владимир старается не говорить, он сделал плохое дело, за которое по сей день расплачивается.

В полной тишине я возвращаюсь к изучению того наброска текста, что написали Владимиру для его сайта, что будет представлять его модель бизнеса. Мне предстояло сделать качественный перевод, после чего маркетинговый отдел займется поиском дизайнера и верстальщика. Так мы поймем, в каком направлении нужно двигаться, и уже сможем представлять компанию Владимира на базе его модели.

Проходит несколько часов усердной работы прежде, чем я слышу, что Мира проснулась. Я была благодарна небесам за то, что она у меня росла спокойная – даже проснувшись, она могла максимум только похныкать, но никогда не заливалась слезами. Наверное, это все досталось ей от Данияра, потому что я уж точно не была спокойным ребенком. Мне так казалось.

Встав из-за рабочего стола, я ловлю себя на мысли, что я не имею понятия, каким ребенком я была. Совершенно. Я ведь даже не знаю, во сколько меня удочерили. Недавно я звонила родителям, но об этом мы не говорили, стараясь не вскрывать свежие раны ни мне, ни отцу. Мать была, как всегда, спокойна.

Я все еще беспокоилась за папу с больным сердцем, поэтому информация об удочерении никак не повлияла на мое отношение к нему. Только из-за той весны оставалась пропасть, но за воспитание – благодарность не перечеркнуть.

– Как прошла встреча с твоим Данияром? – небрежно интересуется Владимир, когда мы встречаемся дома вне рабочего кабинета.

– Неплохо. Я упросила месяц, дальше посмотрим. Мира проснулась, встретимся позже?

Владимир кивает, он заезжает домой ненадолго и снова собирается на какую-то встречу. Кажется, он что-то говорил мне о ней на днях, но я была занята переводом текста и еще несколькими своими идеями.

Через несколько десятков минут я выхожу из детской вместе с Мирой, она напрочь отказывается от обеденного сна. Что ж, значит, дополнительные переводы откладываются до ночи, я взяла на себя еще работу от студентов, а вчера уже получила свой первый денежный перевод.

Меня охватила гордость: оказалось, сделать базу из студентов, готовых заплатить за контрольные срезы – было очень просто, а Данияр описывал это все