— Порой, — Янсма уставился на огни над океаном, — порой, Ньянгу, друг мой, когда я нахожу место, подобное этому, мне действительно хочется сказать всем, чтобы они валили куда-нибудь подальше.

— И чего бы ты этим добился?

— Просто продолжать жить, — мечтательно произнес Гарвин. — Наш цирк становится сильнее, и мы можем странствовать, избегая всяких уродов и гастролируя в таких местах, как это, пока не помрем от старости.

— Как ты думаешь, что бы мы услышали от Фрауде, или Дилла, или, упаси боженька с деревянной ногой, Моники Лир? — поинтересовался Ньянгу. — У нее чертовски сильно развито чувство долга, и она может захотеть в полном соответствии с заданием приволочь наши задницы домой.

Гарвин что-то пробурчал и отпил еще бренди.

— Все равно, — сказал он. — Я помню, когда мы впервые встретились, вся идея была в том, чтобы поторчать немного в форме, пока у нас не появится достаточно хороший задел для свободы. А там Конфедерация, Корпус и работа на дядю могут катиться ко всем чертям. Теперь мы ее получили, эту свободу. И что собираемся делать?

— Отправиться на Центрум, чтобы нам отстрелили задницы. Потому что мы богобоязненные патриотичные недоумки, — ответил Ньянгу.

— Да. Думаю, так, — тяжело произнес Гарвин. — Но все равно, подумай о том, чтобы жить в мире… мирах вроде этого. И как нам умаслить Лир дезертировать.

Дарод заметила второй знак. Она проветривалась снаружи после представления и увидела, как одетый в голубое водитель помогает паре женщин садиться в только что приземлившийся роскошный лимузин. Одна из них что-то сказала ему, и мужчина нахмурился. Вторая женщина что-то добавила. Дарод не разобрала слов, но голос звучал гневно.

Водитель наотмашь тыльной стороной ладони ударил вторую женщину, затолкал их обеих в лимузин и захлопнул дверь. Направляясь к водительской кабине, он заметил наблюдающую за ним Монтагну и смерил ее тяжелым взглядом.

Дарод, почувствовав прилив адреналина, шагнула к нему, автоматически приняв боевую стойку.

Водитель смутился, торопливо забрался в лимузин и стартовал.

Монтагна поразмыслила над увиденным и решила рассказать Гарвину. Гарвин тоже нашел поведение охранника более чем странным и передал ее слова Иоситаро.

— Мы, безусловно, счастливы, что вы и ваша труппа посетили нас.

Человек представился Ньянгу как Чауда. Он был средних лет, с суровым лицом и одет в светло-голубое, но с золотыми эмблемами на погонах. Иоситаро угадал в нем главного копа еще до того, как тот сообщил, что является главой службы безопасности Нелюмбо.

— Спасибо, — Ньянгу почему-то все еще чувствовал себя несколько нервозно в присутствии полицейских. Причем, любых.

— Немного жаль, что вас нельзя убедить задержаться хотя бы на земной год или около того, — сказал Чауда.

— Думаю, мы вам наскучим гораздо раньше и потеряем деньги.

— Может, так, а может, и нет. Проблема в том, что у нас тут определенно душновато. А вы принесли глоток свежего воздуха.

— Люди веками жили всего на одной планете, — возразил Иоситаро. — И, кажется, все у них было в порядке.

— Было ли? Я, помнится, читал о таких вещах, как войны, бунты, народные волнения и все такое, — ответил Чауда. — Но даже если так, это было в те дни, когда они просто не знали, что есть нечто иное. Покажите стаду славную новую долину, позвольте им пастись и пить воду в ней, а потом скажите, что они никогда не смогут туда вернуться… — он покачал головой. — Это может вызвать проблемы.

— Я все равно не понимаю, что хорошего, если мы останемся здесь на год. И, кстати, я не заметил, чтобы в результате прекращения космических сообщений мордобитие сделалось таким уж редким явлением.

— Ну… — принялся объяснять Чауда. — Во-первых, у вас в цирке масса талантов, которые могли бы обучить заинтересовавшихся людей, которые будут выступать после того, как вы полетите дальше. За деньги, я имею в виду. Потом, коль скоро вы опытные путешественники, мы, возможно, могли бы нанять вас посетить другие миры и, возможно, привезти других артистов, чтобы они продолжали нас развлекать.

— Интересная мысль, — заметил Ньянгу. — Я поговорю об этом с бригадиром. Если нас это заинтересует, с кем из властей нам следует связаться? Кое-кто из ваших политиков приходил в цирк, но мы с ними толком не подружились.

— Об этом не беспокойтесь, — легко откликнулся Чауда. — Я могу все устроить. С нашей стороны проблем не будет.

Гарвин узнал и об этой беседе.

Эмтоновские домашние кошки стали на Нелюмбо великим хитом. Теперь они имели в запасе кучу новых трюков от катания мячей, стоя на них, до хождения по канату (в метре над землей, в специально сшитых тапочках) и позволения птицам ездить у них на спинах и чистить клювом перья.

О последнем Гарвин спросил Эмтона, и тот ответил, что потребовалось всего две-три пары птиц, чтобы кошки усвоили, что является ужином, а что нет.

У больших кошек завелись свои фанаты — вокруг их клеток в немом восхищении постоянно толпились охранники. Сэр Дуглас втихаря пожаловался Гарвину, что ему не нравится, что вокруг болтаются полицейские.

— Их рожи, бригадир, слишком похожи на морды моих кисок в момент кормежки. Хотя нет, я несправедлив к зверям. Малдун во время еды выглядит гораздо интеллектуальнее, чем они в любое время.

Следующий знак углядел Аликхан. Он летел на своем «аксае» вдоль берега, когда увидел километрах в двух впереди, движущиеся на фоне скал точки. Что-то заставило мусфия подняться повыше и направить на них сканер.

Точки оказались дюжиной или около того людей, скованных между собой тонкой цепью. Впереди и позади них следовали четыре охранника в голубой форме с бластерами в руках.

Аликхан, не желая быть увиденным или услышанным, приглушил двигатель и ушел к морю.

Об этом тоже доложили Гарвину.

— Наверное, — очень печально произнес Сунья Танон, — все эти годы мы себя обманывали, и такого места, как Коанду, просто нет. И мы, и наши предки, окруженные злом и кровью, создали эту ложь, чтобы не терять надежды.

— Нет, — вздохнул Фрафас Фанон, обнимая Танона. — Оно где-то есть. Нам надо просто продолжать искать.

— Ты уверен?

— Я абсолютно уверен, — ответил Фанон, пряча собственные сомнения.

Ньянгу подошел к человеку в комбинезоне, деловито управлявшемуся с небольшим уличным уборщиком и делавшему вид, что не замечает явно нездешней одежды Иоситаро.

— Добрый вечер, сэр, — произнес человек бесцветным голосом. — Может, я могу предложить вам помощь, если вы заблудились?

— Кстати говоря, можете. Мне бы хотелось поболтать с вами там, где не увидят люди в голубом. — И Ньянгу показал ему купюру. Человек оставил ее без внимания. Иоситаро добавил еще одну, и еще, затем четвертую.