Мистер Хэмфри Гувер пообещал назвать свою лучшую новорожденную лошадь ее именем и великодушно позволил ей навестить свою самую дорогую скаковую лошадь Келли. Увидев рядом девушку и лошадь, мистер Гувер пришел к выводу, что между ними немало сходства: обеим присущи лоск и хорошие манеры, у обеих красивые длинные ноги и гордо поднятая голова.

Уэлсли Уоллес сопровождал ее чаще других, и Кристине быть в его компании было приятнее, чем среди холостяков, желающих заполучить ее руку.

– Кристина, – сказал он, поцеловав ее на освещенной луной палубе, пока граф Клер лихорадочно их разыскивал. – Вы не просто самая красивая женщина на свете, вы настоящая куколка. Почему бы вам не изменить свое решение и не остаться в Нью-Йорке?

Однако Кристина менять решение не собиралась.

Мистер Харди Глин задал капитану Риду вопрос, не является ли мисс Хаворт постоянным пассажиром «Коринфии», и капитан воспользовался шансом. Он ответил, что так оно и есть, что на других судах она плавать не намерена. Мистер Глин пересмотрел свое решение отправиться в следующий раз в Европу на судне компании Кунарда и попросил оставить за ним его каюту в октябре.

Капитан Рид удовлетворенно потирал руки. У него более не оставалось ни малейших сомнений в том, что будет мудро оставить Кристину на борту «Коринфии». Надо лишь добиться, чтобы Теобальд Голденберг утвердил его решение. Наверняка Голденберг будет доволен им – Калеб чувствовал это нутром.

Он испытывал необычайный душевный подъем, когда судно входило в Нью-Йоркскую бухту. Кристина оставалась в капитанской каюте, пока пассажиры первого класса сходили на берег.

Слуги несли за ними десятки чемоданов к ожидающим на набережной лимузинам и запряженным лошадьми кебам.

Когда сошли также пассажиры второго класса, а полные радужных надежд иммигранты погрузились на баржу и отправились к острову Эллис, капитан Рид послал стюарда попросить Кристину пройти на капитанский мостик.

– Вы не собираетесь осматривать достопримечательности?

Кристина посмотрела на Гудзон, запруженный морскими кораблями, на роскошные лайнеры рядом с «Коринфией» у причалов Манхэттена. Знакомые звуки и запахи моря. Здания из коричневого камня – бордели, дома со сдающимися меблированными комнатами, лавки и магазины. У нее не было намерения сходить на берег. Любой из пришвартованных кораблей мог принадлежать Девлину. На любом углу она могла столкнуться с ним. Кристине вдруг подумалось, что мир слишком тесен и мал.

– Я останусь на судне, пока мы не отплывем в Англию. Капитан тряхнул гривой седых волос.

– Я хочу, чтобы вы отправились со мной.

– Зачем? Мне хорошо на борту «Коринфии». И я никому не буду мешать.

– Нам нужно нанести визит, – сказал капитан Рид, разглаживая ладонью бороду. – Весьма важный визит.

– Кому? Вашей жене?

Калеб засмеялся:

– Я не думал об этом, но, пожалуй, мы это сделаем. Только несколько позже. А вначале мы навестим мистера Теобальда Голденберга, президента пароходной компании. Я уже послал ему телеграмму, и он нас ожидает.

– Но зачем? – встревоженно спросила Кристина. – Я полагала, что вы остались довольны тем, как я вела себя на борту.

– Так оно и есть. Именно по этой причине я хочу встретиться с мистером Голденбергом.

Никакой новомодный лимузин капитана не ожидал. Старший помощник Пегхэм нанял кеб, и они поехали по шумным, многолюдным улицам. По дороге капитан Рид спросил Кристину:

– Вы не согласились бы постоянно плавать на «Коринфии»?

Глаза у Кристины округлились от изумления.

Капитан Рид засмеялся.

– Я долго думал об этом и собираюсь рассказать мистеру Голденбергу о впечатлении, которое вы произвели на пассажиров. Полагаю, он согласится со мной, что вы можете стать весьма ценным достоянием компании и привлечете многих пассажиров.

– Это тот человек, о котором вы говорили, что я могу запятнать его имя своим недостойным поведением? – спросила Кристина.

Калеб кивнул:

– Мистер Голденберг владеет железной дорогой и сталелитейной компанией в придачу к пароходной. Он очень влиятельный и очень уважаемый человек. Ни в коем случае не должно создаться впечатление, что ваше происхождение… гм… вызывает сомнения. Я скажу ему, что вы – леди, получившая хорошее воспитание, но оказавшаяся без семьи и финансовой поддержки. Что жизнь на борту корабля вас устраивает и что у вас есть определенный… гм… талант. У президента есть глаза, так что он и сам все увидит… А вот мы и приехали!

Поправив обшлага своей капитанской униформы, Калеб Рид помог Кристине выйти из кеба у входа в небоскреб, где размещалось правление Пароходной компании Голденберга.

Лифт доставил их на один из верхних этажей. Секретарша с накрахмаленным воротничком пригласила капитана в кабинет президента, а Кристина осталась ждать в приемной.

Теобальд Голденберг не перебивая выслушал капитана. Теоретически все звучало неплохо, но он сомневался, что такой человек, как капитан Рид, способен подыскать подходящую кандидатуру.

Он должен взглянуть на ожидающую в приемной путешественницу сам, заплатить ей за оказанные услуги, а затем лично заняться поисками девушки высокого класса, чтобы воплотить в жизнь идею капитана Рида.

– Так что вы об этом думаете? – нервно спросил Калеб Рид.

Теобальд Голденберг сунул в рот сигару, раскурил ее и ответил:

– Пусть войдет сюда.

Кристина ожидала увидеть высокого поджарого мужчину со впалыми, бледными щеками и пуританским взором. Вместо этого перед ней предстал крепко скроенный, мускулистый, загорелый мужчина с гривой густых седых волос, что делало его похожим на матерого, могучего льва.

Если Кристина была удивлена, то Теобальд Голденберг буквально замер, пораженный ее красотой.

Их глаза встретились.

– Это совершенно блестящая идея, – сказал Теобальд Голденберг капитану, не поворачивая к нему головы. – Оставьте мисс Хаворт здесь и возвращайтесь на корабль. Мэри, – сказал он секретарше, которая выпроваживала капитана из кабинета, – телеграфируйте миссис Голденберг, что надвигается эпидемия. Пусть она с детьми отправляется сегодня же в Род-Айленд. И больше никаких телефонных звонков. Пусть меня больше не беспокоят. Ясно?

– Вполне, мистер Голденберг.

Секретарша удалилась, оставив Теобальда Голденберга и Кристину Хаворт вдвоем в обширной комнате. О ее вышколенности свидетельствовал тот факт, что она даже бровью не повела, услышав, как ее именитый работодатель запирает изнутри дверь. Чуть позже до нее донеслись звуки счастливого женского смеха.

Кристина стояла не двигаясь, пока Теобальд Голденберг запирал дверь, после чего убрал ключ в ящик письменного стола, медленно подошел к ней и положил сильные руки ей на плечи.