на то, чтобы найти контакты тех, кто избавляет людей от полицейских чипов. Еще день — чтобы связаться с ними и убедить помочь мне. Эме взяла все переговоры на себя. А потом, когда она сказала, во сколько обойдется операция, еще день понадобился, чтобы сообразить, где взять такую кучу денег, связаться с Кару и дождаться, пока он привезет мне пачку наличных. Все это время я периодически улучала момент, чтобы высказать Эме все, что я о ней думаю.

— Ты же знала, как я хочу вернуться туда и найти Коди!

— Слушай, — Эме остановилась и развернулась ко мне. Кажется, я ее все-таки достала. — Да, я знала. Но я понятия не имела, что ты не сможешь сделать этого через год, когда с тебя снимут следилку законным способом. Я и сейчас не хочу, чтобы ты связывалась с этими… людьми. Я не знаю, может они тебе не чип вырежут, а обе почки. Ржавым кухонным ножом. Но я все равно тебе помогаю, разве нет?

Она снова двинулась вперед, и я последовала за ней. Мы остановились у спуска в подвал. На двери висела грязная табличка «Андеграунд», ниже было приписано: «татуировки, пирсинг, декоративные модификации тела». Рядом курили какие-то мрачные типы, действительно татуированные с головы до ног, которые тут же уставились на руки Эме. Она гордо улыбнулась — знала, что ее татуировки всегда вызывают интерес. Я непроизвольно расправила плечи, чтобы продемонстрировать уверенность, которой совсем не испытывала, и вошла внутрь. Парни проводили нас внимательными взглядами.

В маленьком темном зале скучала одинокая девица, едва удостоившая нас взглядом.

— Привет, — нервно сказала я. — Я ищу Ворона.

— Такого не знаю, — не отрываясь от своего комма ответила девица. — Чего хочешь набить, бабочку?

— Мы с ним договаривались, — сказала я твердо. — Мне нужен осьминог на спине. Между лопатками. Плачу наличными.

Именно так мне было велено сказать в студии, и теперь я чувствовала себя героиней шпионского боевика. И еще немного идиоткой, на случай, если мне сейчас и впрямь предложат эскизы осьминогов.

— А, — девушка наконец подняла голову, и я увидела, что правая половина лица у нее сильно обожжена.

Хлопнула дверь — зашли те парни, что курили у входа. Один из них кивнул девице, небрежно бросив:

— Все нормально.

Она кивнула в ответ и встала.

— Идем.

Девушка направилась к внутренней двери, и мы с Эме последовали за ней. Пройдя освещенный единственной тусклой лампочкой грязный коридор, который, кажется, простирался под всем кварталом, мы подошли к одной из множества безымянных дверей.

— Эй, — девушка постучала сначала кулаком, потом, повернувшись спиной, принялась колотить по двери ногой. — К тебе клиент!

Я услышала, как щелкнул замок, и дверь отъехала в сторону. За ней стоял, перегораживая проход, огромный мужик лет сорока. Это и есть Ворон? Я невольно задержала взгляд на его руках. Мне легко было представить, как он тягает штангу, разделывает коровью тушу или отрывает кому-то голову. Но чтобы такими ручищами можно было делать операции… Ворон так же пристально рассматривал нас с Эме. Я обернулась и увидела, что девица куда-то испарилась.

— Ну и чего вам, девочки? — спросил он.

— Осьминога на спине, — брякнула я.

Он заржал. Кажется, с паролем — это все же был такой прикол.

— Ладно, заходи. Ты, — ткнул он пальцем в Эме, — ждешь снаружи.

— Да щас, — спокойно возразила Эме и просочилась внутрь вслед за мной.

Ворон что-то угрожающе сказал ей, но я уже не слушала. Потому что за дверью, в крошечной комнатке, половину которой занимала кушетка с нависающей над ней лампой, стоял Ди.

— Какого хрена? — пробормотала я.

— Привет, Рета, — как ни в чем не бывало улыбнулся он.

— Ты же говорил, что работаешь на стройке, — спросила я, не придумав я ничего лучше.

— Так и есть, — кивнул Ди. — Но у меня много друзей. И когда я узнал, что ты придешь удалять следилку, решил сделать тебе сюрприз. Получилось?

— Не то слово! — улыбнулась я.

Мне было приятно его видеть — даже в таких обстоятельствах. Теперь я была почти уверена, что почки мне тут не вырежут.

— Эй! — заорала Эме, которую Ворон тащил за шкирку к выходу из комнаты. — Скажи ему, что я тоже останусь!

— Слушай, пусть останется, — покладисто сказал Ди.

— На кой хрен? — спросил Ворон.

Ди посмотрел на меня.

— Мне так будет спокойнее, — честно ответила я.

— Черт с вами, — согласился Ворон, отпуская Эме. — Чтоб я еще связался с бабами. Долбаные истерички. Давай деньги.

Я вытащила из рюкзака пачку наличных и передала Ворону. Он, не считая, кинул деньги на стол рядом с хирургическими инструментами, накрытыми пленкой, и кивнул на кушетку.

— Раздевайся, ложись лицом вниз.

Я не стала спрашивать, не собирается ли он простерилизовать поверхность. Стараясь не думать о том, кто лежал тут до меня, я стянула футболку, повернувшись спиной к зрителям, и улеглась на живот. Эме подошла и взяла меня за руку.

Ворон включил лампу над столом и принялся возиться с оборудованием. Я не видела, что он делает, и, проморгавшись, уставилась на компьютер, стоявший у стены. Боковая панель была снята, и наружу вываливалась масса проводов, словно внутренности человека, которому вспороли живот. Среди проводов затерялись какие-то дополнительные платы. Наверх, к лампе, тоже тянулись кабели.

На спину мне полился холодный гель, и я вздрогнула. Эме привстала посмотреть, что происходит.

— Клевые татуировки, — сказал ей Ворон, не отрываясь от своего занятия.

— Клевый скальпель, — вернула Эме комплимент.

Ворон снова заржал. Я перевела взгляд на Ди, и он улыбнулся мне.

— Не бойся, — сказал он. — Ворон это сто раз делал.

— Это точно, — довольно подтвердил Ворон, прилепляя мне на спину какие-то датчики. — Ну рассказывай, девочка, что же ты такого натворила? И почему тебе так приспичило избавиться от трекера?

— А это обязательно? — спросила я нервно. — Что, если не расскажу, он не отключится?

— Ладно, не хочешь — не говори. Извини, из обезболивающего у меня сегодня только флойт. Будешь?

Я услышала, как Эме возмущенно засопела, и покачала головой:

— Нет.

— Как знаешь. Тогда терпи. Имей в виду, медицинский чип, если он у тебя есть, тоже сдохнет. Могу потом вставить тебе новый. За дополнительную плату.

Я снова покачала головой. Мой медицинский чип был самым дешевым и примитивным. Он сработает, только если у меня сердце остановится, но, думаю, это я и без него замечу. Мне вшили его в двенадцать лет — когда я сломала ногу, в больнице сказали, что не примут ребенка без медчипа, и родителям пришлось раскошелиться. Ох отец тогда и орал.

Я почувствовала покалывание в спине и напряглась.