Послышались удивленные возгласы, вызванные неожиданным поворотом в повествовании Кургана, и Зигмар вдруг заметил, что тоже ахнул. Все собравшиеся в Большой палате воины завороженно стояли, слегка подавшись вперед, чтобы лучше слышать рассказ короля.

— Смелые слова, человечки, весьма смелые. Когда моего старого советника Снорри поволокли к огню, признаюсь, я подумал, что время моей жизни на этом свете истекло и скоро мне предстоит присоединиться к предкам. Но этому не суждено было случиться.

Курган подошел к Зигмару и дружески ткнул его кулаком в кольчужной рукавице:

— И вот, когда зеленокожие уже собирались замучить старого Снорри, в воздухе засвистели стрелы. Человечьи. Я даже не понял, что произошло, но потом увидел вот этого молодца, который обрушился на орочий лагерь во главе отряда тощих, разукрашенных краской юнцов, вопящих и улюлюкающих, словно дикари. Сначала мне показалось, что мы все еще не выбрались из передряги и вместо орков нас прикончат и ограбят эти молодчики, но потом они принялись убивать зеленокожих и сражались с яростью, достойной Бронеломов. Прежде я ничего подобно не видал. Чтобы люди столь мужественно и смело бились с орками! Потом этот вот парень прыгнул в самую гущу зеленокожих, колол их и рубил маленьким бронзовым мечом. Чистое безумие, подумал тогда я, но он все-таки не просто выжил, а поубивал уйму орков. Знаете ли, меня нелегко удивить, но молодой Зигмар бился так, словно за ним наблюдали души всех его предков. Он даже выдернул из земли кол, к которому был привязан старый Боррис, а я своими глазами видел, как вбивали этот кол целых три орка. По ходу дела кое-кого из наших уже освободили и мне путы тоже перерезали, потому я обратился к молодому Зигмару и сказал, что без особого вспоможения все его воины погибнут. Видите ли, у нас с собой было кое-какое магическое оружие, и я точно знал, где его искать.

Курган умолк и виновато переглянулся с Зигмаром.

— Ну, не совсем точно, но вроде того. Я знал, что оружие Ваграз наверняка собрал у себя в шатре, чтобы оно никому другому не досталось, ведь даже орки умеют распознавать хорошее оружие. В тот миг Зигмар сражался как раз с этим черным чудовищем, они наносили друг другу удары, только бронзовый клинок Зигмара проигрывал по сравнению с топором и доспехами Ваграза. Не знаю, какие чары применяют шаманы орков, но их темные заклятия весьма сильны. Топор орка светился черным огнем, а на самом Вагразе не было даже царапины.

Вспоминая бой с громадным орком, Зигмар содрогнулся. Ни один из наносимых ударов не попадал в цель, а лезвие топора монстра то и дело пролетало всего в волоске от него. Даже спустя шесть лет он все еще порой просыпался в холодном поту, ибо отчаянная схватка никак не могла стереться из его памяти.

— Так вот, я помчался к шатру главаря в поисках моего старого друга, Гхал-мараза. Но там было слишком много всего навалено. Свои доспехи я нашел, но никак не мог отыскать что-нибудь достойное взамен бронзового меча, от которого совсем не было проку. А люди Зигмара между тем ежесекундно гибли; я слышал, как чудище смеется над ним, а черные орки собираются всех нас прикончить. И тут я нашел Гхал-мараз. Я ругал орков всеми известными гномам проклятиями, когда моя рука неожиданно сомкнулась на холодном железе. Едва коснувшись, я тотчас понял, что это он, и вытащил молот из груды.

Зигмар протянул гному могучий Гхал-мараз, и Курган взял его и провел рукой по всей длине молота. Руны сверкали и переливались: то ли на них играл свет факелов, то ли их пробудило прикосновение одного из расы творцов. Зажглись и глаза короля Кургана, и он улыбнулся:

— Я взял Гхал-мараз и уже готов был ринуться в битву, несмотря на то что валился с ног от боли и усталости, но ведь гном никогда не отлеживается во время сражения. Потому что предки спросят с него, когда он попадет на тот свет. Но стоило мне взмахнуть молотом, как я сразу понял, что не мне предстоит идти с ним в бой. Знаете, в Гхал-маразе заключена древняя даже для нас, гномов, сила, и он сам знает, кто понесет его в битву. По правде говоря, я думаю, что он всегда был твоим боевым молотом, Зигмар, даже до твоего рождения. Мне кажется, что он ждал тебя много долгих одиноких столетий. Ждал, когда ты будешь готов овладеть им. Так что вместо того, чтобы броситься в бой, я кинул Гхал-мараз Зигмару, который оборонялся от Ваграза, стремящегося срубить его молодую голову. Если бы Зигмар не поймал молот или на пути встретился топор орка… Но теперь силы стали равны, с Ваграза вмиг слетела спесь, он принялся трепать языком, рычать и скрежетать клыками. Но юного Зигмара не одурачишь. Он видит, что тварь волнуется, и набрасывается на него с Гхал-маразом. И потихоньку добивает орка, пока тот не падает на колени, весь израненный.

Зигмар улыбнулся, вспоминая охватившее его чувство выполненного долга, когда он замахнулся великим боевым молотом, готовясь сразить врага.

— Помнишь, что ты тогда сказал? — спросил Курган.

— «И это все, на что ты способен?»

— Верно, — кивнул Курган. — И потом ты одним ударом размозжил ему череп. Не думаю, что многие смогли бы сделать это даже с помощью молота гномов. Ход битвы переменился. Орки не любят, когда убивают их главаря, от этого их храбрость ломается наподобие хрупкого железа. Гибель Ваграза сломила их. После сражения, помню, ты попытался вернуть мне Гхал-мараз. Я тогда подумал, что для человека это благородный жест. Вглядевшись в твои глаза, я увидел таящуюся в них невиданную энергию.

Когда рассказ короля гномов подошел к концу, в помещении чуть померк свет, словно построенная горным народом палата стремилась придать особый вес его словам.

— Темно было лицо Зигмара, лишь глаза его светились огнем, и, клянусь, огнем сверхъестественным. Даже взгляд предводителя зеленокожих не обладал такой необузданной мощью. Тогда я понял, что в этом человеке есть нечто особое. Совершенно отчетливо я увидел это, как запросто различаю камень и пиво. Я взглянул на Гхал-мараз, зная о том, что пришло время передать великое оружие и реликвию нашего рода человеку. Подобного в хрониках гномов еще никогда не встречалось, но я считаю, что такой дар, как Череполом, вполне достоин короля гномов.

Курган еще раз вручил Зигмару Гхал-мараз и поклонился молодому королю, перед тем как снова обратиться к восхищенным слушателям:

— Я дал Зигмару этот молот не просто так. Верно, это оружие, причем оружие грозное и великое, но не только. Гхал-мараз — это символ единства и символ того, чего мы можем достичь, если объединимся. Молот благороден, это сила и господство. И, кроме того, в отличие от прочего оружия он может как разрушать, так и созидать. Узрите сей великий дар как он есть — оружие и символ всего будущего. Люди земель к западу от гор, прислушайтесь к словам Зигмара, ибо его устами глаголет мудрость древних!

Под гром рукоплесканий король Курган сошел с помоста. Почтенный гном поднял руки, прося тишины:

— А теперь давайте выпьем и почтим память короля Бьёрна. И в славе проводим его к праотцам!

И распространилась повсюду слава о Зигмаре, обладателе молота, подаренного верховным королем гномов.