– Не для того я тебя вытягивал из королевского зала, чтобы Белай пришел сюда по чародейскому следу от письма.

Она вздернула левую бровь. Так-так, это разумно. Но ведь можно все скрыть.

– Неужто он все бросит и побежит за мной?

– Вполне вероятно. – Ят-ха встал с ложа. – Видишь ли, во дворце его должны были если не убить, то славно потрепать. Судя по твоему видению, все же потрепали. Белай сейчас в пресквернейшем расположении духа, что меня безумно радует. Однако он попытается дотянуться до меня и тебя. Но руки коротки. Поэтому пусть побудет в лесу. Если все же натравит туман-оборотней на города, то все равно ничего серьезного не сотворит. А местные чародеи смогут дать отпор.

Перед глазами Аллорет снова пронесся туман и когтистые руки, обагренные кровью. Она вскочила, сжимая кулаки.

– Зачем ты врешь, Ят-ха? Смерть людей – это ничего серьезного?

– Я не сказал, что никто не пострадает, – парировал он. – Всех я не могу спасти. И вообще города – не моя территория. Ты многого от меня хочешь, амат-хэ-ийя.

– Но я не могу сидеть здесь, пока… – Аллорет запнулась и спросила: – Как ты меня назвал?

Ят-ха улыбнулся:

– Амат-хэ-ийя.

Незнакомое слово, слышанное всего один раз в видении, заставило сердце забиться часто-часто. Вновь полыхнули языки костра, а неведомо откуда раздались звуки ударных инструментов. Аллорет мотнула головой, и наваждение рассеялось.

– Что это значит? И на каком языке?

– На предшественнике дишьяла, языке Истинных, – сказал он, не отводя от чародейки взора. – А означает – благословенная нареченая.

Аллорет уже было набрала воздуха, чтобы возмутиться, однако… стоило ли? Звучит и впрямь хорошо. Устраивать истерику – глупо. Обидно, что изначально не спрашивали? Да. Но топать ногами и кричать – это не к ней.

Ят-ха неожиданно оказался близко-близко. Одну руку положил на плечо, а другой приподнял лицо за подбородок. Все вокруг исчезло. Время остановилось. Аллорет не была влюблена в этого мужчину. Да и никаких привязанностей не испытывала. Но она чувствовала исходившую от него силу и мощь. Прекрасно понимала, что если согласится – будет защищенной, и никто не сможет дотянуться до нее и ее близких, чтобы причинить вред. А еще… Еще он не пытается взять ее силой. Но в то же время не отступается от собственных решений.

– Послушай и подумай сама. Мне нет никакого удовольствия в том, чтобы заставлять тебя идти со мной к Поющим камням и давать клятву верности на брачном менгире. Хотя, не скрою, ты мне нравишься, Аллорет.

Она слушала его, затаив дыхание и не решаясь перебить. Нравится? Она не ослышалась? Неужто тут не только расчет?

– Но мне не оставили особого выбора. Вийора – даэ Ализара. И пусть можно было выкрасть девочку и принудить отречься, но я не вижу в этом смысла. Конечно, лес она по-своему любит, но и твоему брату будет прекрасной парой. Ты старше ее. Сильнее. Мудрее. Вместе мы позаботимся о лесе куда лучше. К тому же…

– А из него можно будет выходить? – все же не сдержалась Аллорет.

Ят-ха недоуменно посмотрел на нее, а потом, словно поняв, что она имела в виду, расхохотался:

– У тебя очень превратные представления о лесном народе, амат-хэ-ийя. Но это легко исправить.

Шаман провел кончиками пальцев по ее скуле, а потом погладил по щеке. Она сделала шумный вдох и тут же выругала себя. Ну что это за впечатлительность? Словно на первом свидании.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, – тихо, но твердо сказал Ят-ха. – И брать силой тоже. Выбор есть. Но придется подумать о последствиях.

Аллорет это прекрасно понимала. И пока не могла придумать, как выкрутиться из ситуации. Вся жизнь летела кубарем с самой высокой из Туманных гор. Шаман молчал. Ждал ответа.

Она прикрыла глаза и прошептала онемевшими губами:

– Поцелуй меня.

В лесу царила тревожная тишина. День выдался хмурым и дождливым. Звери и птицы, казалось, замерли и не решались вести себя как обычно. А еще всюду царил туман. Сизый, перламутровый, темно-серый. Клубился по тропкам-дорожкам, зависал над тихо текущей рекой, окутывал словно в дружеском объятии мельницу Слепого Дого.

Тир-ши это все не нравилось. С мельником он так и не виделся. Хотя прекрасно понимал, что раз Дого пошел к оборотням, то с пустыми руками не выйдет.

Водяной невольно усмехнулся. Дого… Кажется, за столько лет это имя стало ему куда привычнее, чем то, настоящее. Впрочем, оно и правильное. Настоящее – не совсем имя. Как и облик. И предназначено не для друзей.

Тир-ши проплыл мимо мерно колышущихся на воде кувшинок. Красивые, белые. Невинные и чистые, как венок в волосах Льяны-ши. Пусть церемония бракосочетания была без праздника и множества гостей, но они сами остались довольны.

– Не люблю я этого, – заявила тогда строптивая водяница. – И не собираюсь никому доказывать, хороша я или нет.

Возражения не принимались. Но Тир-ши и не особо настаивал. Не то сейчас время, чтобы устраивать праздники. Вот пройдет месяц, тогда можно будет. А сейчас лучше побыстрее да понадежнее. Заодно и родители нареченной противиться не будут. Супруг есть супруг. Вышли из храма, на плечо – и домой. И при этом на совершенно законных основаниях. К тому же в коем веке Льяна не упиралась, не язвила и не ехидничала, а совсем наоборот. И это было приятно. Достойная награда за все труды.

Послышался треск веток. Тир-ши насторожился, прогнав хоть и хорошие, но сейчас неуместные мысли. К реке кто-то приближался. При этом Тир-ши его явно ранее не встречал.

Вот снова хрустнула ветка. Заскрипели камушки на дороге, будто на них упало что-то тяжелое. А потом появился этот жуткий сгусток черного тумана высотой до середины стволов высоких сосен. Раздался шорох: шепчущий, переливающийся шепотками прячущихся за деревьями широв, жадно следивших за туманом.

Тир-ши похолодел, однако подплыл ближе к берегу. Беззвучно вынырнул – вода слушалась ши, как ручной зверек. Поэтому не было риска, что его услышат.

Туман замер. Внутри темных клубов вдруг вспыхнула ярко-алая искра и через мгновение превратилась в овал, рассеченный вертикальной черной полосой. Тир-ши едва не охнул, однако сумел сдержаться. Глаз. Огромное око. Только… что это за существо? Откуда оно тут взялось? Туман-оборотни такими не бывают. Они серые или сизые, как обычный туман. Да и отдаленно похожи на людей. Тут же совсем что-то непонятное.

Око было недвижимо. Ширы заволновались, зашептались, словно сухие листья, несомые ветром по чамрайнской дороге. Они тоже не могли понять, что происходит. Возможно, даже не на шутку встревожились, раз повылезали из своих нор.

Однако ничего не менялось. Тир-ши вдруг сообразил, куда направлен взгляд – на мельницу Слепого Дого. По спине пробежала дрожь. Что бы это ни было, сейчас мельнику появляться перед ним не стоит. Или же наоборот?