— О, я не могу! Это было бы… я хочу сказать, это разврат!

— В таком случае я согласен на поцелуй.

Эмили осторожно наклонилась над ванной и прикоснулась губами к его рту. Но Эдгар схватил ее, и она упала в воду рядом с ним.

— Эдгар, как ты смеешь! Что, если слуги…

— Они не посмеют!

— Посмотри, что ты сделал с моим халатом…

— Да, дорогая, он весь мокрый и прозрачный на груди. Господи Иисусе, какая женщина!

— Не бросай его на ковер! Теперь там будет пятно, я должна… Эдгар, прекрати! Это грешно, это… оох!

— Извини, любимая. Я тебя предупреждал, что я скользкий.

18 июня 1841 года

Весна миновала, наступило лето, жаркое и душное. Весь конец мая шли сильные дожди, и побеги хлопка пышно разрослись. Июнь принес жару и сильные грозы.

Эмили расцвела. Дни тошноты миновали, щеки порозовели, живот слегка округлился. Казалось, энергия ее не имеет границ.

Во многих отношениях они с Эдгаром не стали ближе; но теперь муж обращался с ней мягко. Они не стали друзьями или близкими людьми, зато были любовниками!

Эдгар познакомил ее с радостями любовных утех, о существовании которых она даже не подозревала. Вся ее гордость и притворство исчезли. Слова казались лишними — любовные объятия говорили обо всем. Эмили поняла, что пока следует удовлетвориться лишь их близостью в постели. Возможно, когда появится ребенок…

Что произойдет после рождения младенца, часто гадала Эмили? Что, если родится девочка? Будут ли разрушены фантазии Эдгара? Или это окончательно приведет его к краю пропасти, к безумию?

Несмотря на доброе отношение к ней Эдгара, страх все еще гнездился в уголках ее сознания и иногда Эмили вспоминала о прежних жестокостях мужа. Он редко повышал теперь голос, но иногда она видела в его глазах жестокость, готовую выплеснуться из-за малейшего пустяка.

Теперь Эмили часто виделась с Марией; между ними устанавливалось хрупкое взаимопонимание. Каждый день они встречались в гостиной и разучивали гаммы. Потом Эмили играла на рояле, а Мария пела испанские песни.

Однажды утром после урока музыки Эмили решилась расспросить мексиканку о ее прежней жизни.

— Несколько недель назад ты упомянула о Сан-Антонио, Мария, — начала она. — Вы с отцом долго там жили?

Мария расправила оборку платья и насторожилась.

— Мы с папой там прожили… около года.

— Понятно. Мои родители однажды возили меня в Сан-Антонио, когда мы жили в Гонсалесе. Мне понравился этот город с его испанской атмосферой. Скажи, в какой части города вы жили с отцом?

— В самой старой — Ла-Виллите, сеньора. Мой отец и я работали у сеньоры Бустаманте, играли музыку, пели и танцевали, — грустно улыбнулась Мария. — Иногда днем, когда папа спал, я ходила в собор у площади. Сестры были ко мне добры: они научили меня читать и молиться Деве Марии.

— Я рада, что ты с ними там встретилась, Мария. Но скажи, твой отец тоже был добр к тебе?

Глаза молодой девушки потемнели:

— Он делал все, что мог, но он был мужчиной и не мог заменить мне мать, сеньора.

Эмили нахмурилась, почувствовав, что Мария не хочет рассказывать ей о своем прошлом.

— Знаешь, Мария, у нас с тобой много общего. Я думаю, мы могли бы помочь друг другу. Видишь ли, я тоже сирота. Моего отца убили у Аламо, а когда моя мать узнала об этом, у нее был шок и она умерла от выкидыша. У тебя похожая история. Твоя мать, то есть Дэвид рассказал мне…

— Что моя мать умерла во время родов? — спросила Мария, повысив голос и подавшись вперед в кресле. Ее зеленые глаза странно заблестели, и она прибавила: — Скажите, сеньора, вас пугает беременность?

Холод сжал сердце Эмили от этих слов мексиканки. В глазах ее было нечто пугающее, что заставило живо вспомнить тот день, когда она осталась с Марией в конюшне…

— Мария! Как ты можешь… это жестоко!

К ее удивлению, в глазах девушки мелькнуло раскаяние.

— Вы правы, сеньора. Я прошу прощения. С моей стороны нехорошо вас пугать, но жизнь иногда бывает очень жестокой.

Эмили собиралась продолжить доверительный разговор, но ей помешал мужской голос:

— Что может быть приятнее для усталого путешественника, чем встреча с двумя прекрасными дамами!

Девушки обернулись и увидели Дэвида. Он вошел и расцеловал обеих в щеки.

— Что здесь происходило в мое отсутствие?

Эмили ждала, что ответит Мария, но девушка смотрела на Дэвида затуманенным взором, и в ее темно-зеленых глазах читалось откровенное восхищение.

— Мы с Марией занимались музыкой, — сказала Эмили. — Вот послушаешь и порадуешься ее успехам.

— Хорошо. Я нашел для тебя сборник нот в Хьюстоне, Мария, все песни на испанском языке.

— О, спасибо, Дэвид! — воскликнула Мария, хлопая в ладоши. — Не могу дождаться, когда увижу их. Я очень соскучилась по чтению.

Эмили растерянно нахмурилась:

— Но в библиотеке полно книг!

У Марии вытянулось лицо, она опустила глаза.

— Я не читаю по-английски, сеньора. Сестры научили меня читать только по-испански. А другая школа… там, боюсь, я не научилась ничему.

Наступило неловкое молчание, потом Эмили быстро сориентировалась и заявила:

— Значит, мы должны немедленно это исправить. Дэвид, теперь, когда ты вернулся, можешь снова взять на себя уроки музыки, а я научу Марию читать и писать по-английски.

Дэвид широко улыбнулся Марии:

— К вашим услугам, сеньорита.

День прошел в большом волнении. Припасы из Хьюстона прибыли, и Эмили весело перебирала обивочные ткани, которые привез Дэвид для отделки дома. Но теперь возникла новая проблема: уже не удавалось избежать конфронтации с Эвис Жеруар. После того неприятного разговора Эмили больше не делала попыток управлять домашним хозяйством, однако сейчас ей надо было добиться сотрудничества с экономкой.

После обеда Эмили нашла ее в кабинете за столовой и сразу же приступила к делу:

— Миссис Жеруар, я планирую заняться отделкой дома. Хочу также поставить вас в известность, что мы с мистером Эшлендом ждем ребенка. Нужно подготовить детскую и сшить одежду для новорожденного.

При упоминании о ребенке Эвис вздрогнула, но вежливо сказала:

— Поздравляю вас, мадам.

— Спасибо, миссис Жеруар. — И Эмили прибавила, чтобы окончательно заставить ее понять ситуацию: — Мой муж сказал, что я могу делать в доме все, что пожелаю. Если у вас возникнут сомнения, побеседуйте с ним сами.

— В этом нет необходимости, мадам. Месье Эдгар уже разговаривал со мной.