был единственным хранителем моего сердца, потому что если я буду предлагать только маленькие кусочки за раз, то его не сможет разбить ни один человек. Но это была неправда. Я не отдавала Королям раздробленные кусочки своего сердца, а остальную часть себя держала при себе. Я предлагала все это им всем, хотя до сих пор не верила, что способна дать им все, чего они заслуживают. Я была разбитой душой, помещенной в сломленную оболочку.

— Правда, — сказала я медленно. — Я всегда хотела защитить себя от сердечных страданий, не позволяя одному человеку единолично владеть моим сердцем. Но…

— Но? — мягкий тон Данте заставил меня отшатнуться. Он слушал меня, действительно слушал, и за это я могла дать ему ту честность, в которой он нуждался с моей стороны.

— Но я уже не та девушка, какой была до смерти брата, — вздохнула я, в горле запершило от этого признания. — Его смерть что-то сделала со мной, что-то забрала, что-то сломала во мне так глубоко, что я чувствую, будто меня разорвало на все эти кусочки, которые больше не могут нормально соединиться. Но когда я с вами, когда я с любым из вас, я не чувствую этого… Я чувствую, что каждый из вас действительно видит меня. Но каждый по-своему. И мне нужны все вы. Мне нужен свет и тьма, радость и боль. Я не могу выбирать между вами так же, как я не могу залезть внутрь себя и выбрать часть своей души, которую я хочу сохранить, а другую уничтожить.

Данте потянулся ко мне, взял мое лицо в свои ладони и заглянул глубоко в мои глаза.

— Posso accettarlo (п.п. Я могу принять это). Я не хочу сажать тебя в клетку, amore mio. Если ты такая, какая есть, то я хочу, чтобы ты была такой. Пока ты со мной, я тоже могу быть с тобой, на любых условиях, которые тебе нужны.

Что-то хрупкое разбилось внутри меня от его слов, и я почувствовала эйфорическое облегчение. Я поднялась на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать его губы. Данте застонал, борясь с желанием вернуть мой поцелуй, и я улыбнулась ему в губы.

— Я согласна, — поклялась я, прежде чем снова переместиться назад.

— Ci sto, — горячо согласился он.

Он взял меня за руку и повел через огромную комнату к маленькой гребной лодке, которую он держал наполненной одеялами специально для нас.

Я охотно спустилась в лодку, и он притянул меня к себе, накрыв нас одеялом, а я положила голову ему на грудь. Его пальцы скользили вверх-вниз по моей спине, где футболка сгорела, пока мы лежали вместе и слушали, как дождь медленно стихает снаружи, стуча по деревянной крыше.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спросила я, пока мы слушали печальную мелодию бури, которая возникла из его чувств.

Данте испустил долгий вздох. — Я не знаю, что я могу сказать. Феликс скрывается, и всякий раз, когда он появляется, то только для того, чтобы пролить кровь. Слишком много моих людей тоже решили последовать за ним, но я ничего не могу с этим поделать.

— Полагаю, ты можешь принять это как шанс избавиться от тех членов твоего Клана, которые не были достаточно верны в первую очередь, — предложила я.

От тела Данте по моему телу пробежал треск электричества, так как его раздражение вспыхнуло при мысли о том, что его люди предали его, и я выгнула спину дугой, когда это буйство пробежало по моей плоти.

— Прости, — пробормотал он, его пальцы все еще оставались на моей коже.

— Мне это нравится, — напомнила я ему, и он улыбнулся, позволяя статическим разрядам снова стекать с кончиков его пальцев.

— Полагаю, мне просто нужно с этим разобраться. Эта ярость не поможет мне ни в чем, что я должен сделать. Но знать, что кто-то поблизости залез в мой тайник… Я не могу легко заменить то, что они у меня украли, и это может создать мне всевозможные проблемы, если кто-то поймет, что я больше не обладаю этим. Плюс, теперь я должен беспокоиться о том, что кто-то работает против меня внутри Академии. Я даже не могу найти никаких доказательств того, что это был Райдер или один из его последователей, что делает ситуацию еще хуже. Потому что если это не они, тогда кто еще хочет меня заполучить?

Я замолчала, поджав губы, так как поняла, что это то, с чем я действительно могу ему помочь. На флешке не было ничего полезного для меня, и я уже решила вернуть ее в любом случае.

Я повернулась, прислонившись спиной к его груди, и посмотрела ему в глаза.

— Не злись на меня, — медленно сказала я. — Но… — я потянулась в задний карман и вытащила флешку из джинсов. К счастью, моя задница избежала сильного жара от огня, и мне оставалось надеяться, что флешка все еще в порядке.

Я протянула ее ему, и он медленно протянул ладонь, его пальцы коснулись моих, когда он взял флешку.

— Как…

— Я не хотела создавать тебе проблем, — поклялась я. — Я просто хотела посмотреть кое-что там для себя.

Данте нахмурил брови, и мне понадобилось мгновение, чтобы понять, что он не сердится, он обижен. — Если бы ты попросила меня, я бы просто показал тебе.

— Мне жаль, — честно сказала я, протягивая руку, чтобы сжать его челюсть в своей ладони. — Я должна была доверять тебе настолько, чтобы спросить, я просто… С тех пор, как мой брат умер, а мама бросила меня, мне нелегко доверять кому-либо. Это дерьмовое оправдание, я знаю, но…

— Ti amo, Элис, — сказал Данте низким голосом, прерывая меня. — Ты можешь доверять мне. Я скорее умру, чем причиню тебе боль.

Мои губы разошлись, и я могла только смотреть на него. — Но… я… ты только что сказал, что любишь меня?

Он взял у меня флешку с улыбкой, играющей на его губах, не признаваясь в том, что он только что сказал. Но я знала, что это значит. Может, я и не владела его языком, но это было довольно ясно.

— Останься здесь со мной на ночь, — попросил Данте низким тоном, поймав