– Как он пробрался через сетку? – спросил Питер.

– Ее убрали, – сказал Уинстон. – Слишком уж много птиц в них попадает и умирает. Каждый раз доставать их оттуда очень дорого… – Уинстон понял, что сказал лишнего, и замолчал. Питер был одним из немногих вменяемых пациентов, а Уинстон – приятным парнем, и Питер заметил, что тот время от времени начинал разговаривать с ним, как с обычным человеком. Дверь открылась, и из камеры Питера вышел Тэррелл.

– Все хорошо, – сказал он. – Нам просто нужно тебя проверить, Питер.

Они зашли в камеру и провели личный досмотр, светя маленьким фонариком во все места, где он мог что-нибудь спрятать.

Питер услышал, как они пошли дальше по коридору, проверять другие палаты.

«Теперь во дворе нет сетки, – подумал он. – Это все меняет».

Он оторвал клочок бумаги и начал писать еще одну записку, чтобы при встрече передать Энид.

* * *

Мередит ждала Уинстона и Тэррелла у входа в крыло G. Встреча с Кейт напугала ее, и по дороге обратно в лечебницу ее беспокойство по поводу того, что Питер может каким-то образом тайно с кем-то общаться, только выросло.

– Во всех комнатах чисто, – сказал Уинстон. – Мы нашли несколько заначек с едой, но это все. Никаких писем. Никакого оружия, и ничего запрещенного.

Мередит кивнула и зашагала взад-вперед.

– Вы на сто процентов уверены, что проверили всех пациентов, кто вступал хоть в какой-то контакт с Питером? – спросила она.

– Он контактирует с другими пациентами только во время групповой терапии с вами каждую неделю, – сказал Уинстон. – И мы просмотрели все.

– А что насчет сотрудников? – спросила она.

– Мои ребята вне подозрений, – сказал Уинстон, помрачнев. – Мы проходим досмотр, когда приходим и уходим.

– Я хочу, чтобы вы проверили все помещения для сотрудников, и хочу поговорить со всеми, кто работает и работал в крыле G за последние три месяца. И хочу все это немедленно.

– Разумеется, – сказал Уинстон. – Только и я хочу сразу сказать, что у меня работают верные и порядочные ребята, они все – надежные люди. Иначе и быть не может. Я с уверенностью могу заявить, что никто из них не будет помогать заключенному, передавая ему сообщения или запрещенные предметы.

Мередит посмотрела на Уинстона. Он сильно рисковал, говоря это.

– Я это учту. Пожалуйста, осмотреть все нужно сейчас же. Закройте все помещения. Никто никуда не уйдет, пока мы не закончим.

Кейт и Тристан приехали в Топшем в половине седьмого и припарковались на жилой улице на окраине городка. При себе у них были два маленьких фонарика, несколько свечек и спички они сложили все в рюкзак Тристана и пошли вниз в сторону главной улицы города. Кейт постаралась отодвинуть воспоминания об утренних событиях как можно дальше. Она сходила на собрание одна и сидела в дальнем ряду, слушая вполуха и размышляя о деле. Кейт понимала, что надо поговорить с Майрой, но ей не хотелось упустить возможность присоединиться к шествию и собрать новую информацию.

Приблизившись к главной улице, они оказались в толпе. На рыночной площади стояли припаркованные фургоны BBC и нескольких местных телеканалов. Воздух был заряжен энергией, которую Кейт никак не могла объяснить. Складывалось ощущение, что у людей, у которых никогда не было голоса, он вдруг появился. Топшем производил впечатление благополучного, приятного для жизни места, в городке было полным полно традиционных лавок, переживающих второе рождение: сырные и мясные лавки, пекарни пристроились рядом типичными для центральных улиц почтовыми и банковскими отделениями. Для автомобилей главная улица была перекрыта, дежурил полицейский патруль: небольшой полицейский фургон и шесть слоняющихся вокруг офицеров в форме.

Кейт и Тристан порадовались, что надели шерстяные шапки и перчатки, потому что воздух был морозный и по мере того, как чернело небо и зажигались уличные фонари, становилось только холоднее.

Шествие должно было пройти вверх по главной улице и завершиться у церкви.

– Все эти магазинчики должны были закрыться полшестого или в шесть, – сказал Тристан, когда они проходили мимо мясной лавки и пекарни.

– Не закрываются из-за собравшейся толпы, – сказала Кейт. – Не могу представить, что друзья или кто-то из членов семьи задержится здесь, после того как все закончится, если они вообще придут.

Глядя на это все, Кейт уже не была уверена, что у них будет возможность поговорить с кем-нибудь, а если она и представится, то начать допрашивать людей по поводу их алиби будет не очень уместно.

В начале центральной улицы репортер местного телеканала, пробившийся в центр толпы, брал интервью у мужчины и женщины. Они оба были хорошо одеты и стояли с грустными и подавленными лицами, по бокам от них были мальчик и девочка.

Пальто на них были расстегнуты, и внизу виднелись футболки с надписью «ВЫ ВИДЕЛИ ЛАЙЛУ? ПОЗВОНИТЕ 0845 951 237» и фотографией улыбающейся в камеру девушки.

– Мы хотим почтить память нашей дочери и хотим, чтобы расследование продолжилось, – сказал отец Лайлы. Он был очень привлекателен и вел себя весьма сдержанно. – Мы обращаемся ко всем, кто располагает какой-либо информацией, и просим этих людей связаться с полицией по этому номеру.

Мать Лайлы, неспособная говорить, жалась к мужу. Брат и сестра молчали и, казалось, до сих пор пребывали в шоке. Кейт почувствовала, как в груди у нее что-то перевернулось, Тристан опустил голову. Выше по улице рядом с тремя полицейскими в форме стояли старший инспектор Варя Кэмпбелл и детектив Джон Мерси. Они стояли в стороне, потому что не зажигали свечей и наблюдали за толпой.

– Давай не будем стоять у них на дороге, – сказала Кейт, вставая позади высокого мужчины и его жены.

Тристан опустил шапку на самые брови. За семьей Лайлы, несколькими друзьями и родственниками, взявшимися за руки и одетыми в футболки с изображением Лайлы, начала собираться толпа.

Кейт обхватила руками фонарик Тристана, пока он зажигал свою свечку, а потом помог зажечь свечку и ей. Процессия медленно двинулась вверх. Толпа разрослась до нескольких сотен человек, которые молча противостояли холоду. Когда Кейт и Тристан проходили мимо Вари, она их заметила и слегка удивилась, но ее отвлек один из полицейских, который наклонился к ней, чтобы сказать что-то.

Весь путь по главной улице занял полчаса. Дороги были перекрыты, а люди молчали. Свечи, вне всякого сомнения, горели красиво. Сотни золотых огоньков.

Когда они дошли до церкви, у ворот их встретил священник и, говоря в мегафон, призвал всех помолиться.

Затем одноклассница Лайлы акапелло спела «О, благодать». Это был очень запоминающийся момент. Кейт вгляделась в толпу. Все люди выглядели очень печально, среди них кучкой стояла группа школьников в футболках с фотографией Лайлы.