Внезапная догадка подобна разряду тока. Я знал о цензуре и подготовился. Но такое совпадение?!

— Огромные, ужасные, но в чем-то прекрасные в своем совершенстве роботы. Война. Несправедливость. Юношеские мечты. И за всем этим приличный, даже классический сюжет, — улыбка девы-Рыцаря не предвещает мне ничего хорошего. — Нет, я знала, что ты рисуешь! — Её палец уперся мне в грудь. — Но что ты настолько хорош, было для меня открытием. Честно, я не любитель комиксов, но пока читала “Легенду о нефритовом соколе”* первый раз, даже забыла о том, что являюсь цензором.

Прим. автора:

“Легенда о нефритовом соколе” — реальное произведение, так называется первый том серии “Путь кланов” по вселенной баттелтеч, который и послужил вдохновением для комикса Изао. Изао осознанно сохранил название вдохновителя, как знак уважения.

Это очень приятно слышать, вот прямо очень, но задать вопрос было немного страшно, и, тем не менее, я спросил:

— Цензура… “Сокол” её прошел?

— Мехи в твоем комиксе… — Растягивая слова, начала Майя. — Сверхтехнологичны. Их боевая мощь феноменальна. Не сомневаюсь, три десятка звеньев описанных тобой машин сотрут в пыль любую армию Земли. — Комок подкатил к горлу. — Но, при всем этом ужасе и глобальном превосходстве, такие гигантские роботы имеют некоторые критические уязвимости. В силу своих размеров и гигантизма они мало пригодны для отражения и поражения небольших, сверхмобильных целей, способных наносить непоправимый урон в ближнем бою…

“Коими и являются рейги”, - подумал я, но, разумеется, не произнес этого вслух. Эти уязвимости были мной заложены осознано и несколько раз четко описывались в боевых сценах.

— Я приверженец теории о том, что Прорывы — проявление массового бессознательного, заложенного в общество культурой масс-медиа. — Подобная теория реально существует и активно обсуждается, так что ничем не рискую и в тоже время не лгу.

— Ясно. — Усмехнулась Майя, — а я-то голову ломала, а оказывается все просто. — Она задумалась. — Я тут тебя спрашивала, как так получается, что вокруг тебя нет равнодушно к тебе относящихся людей.

— Помню. — Очень осторожно отвечаю я, боясь наступить на невидимую мину.

— Это потому, что нельзя быть настолько умным. — Она демонстративно фыркнула. — Не в твоем возрасте. Это раздражает. Реально раздражает!

— Цензура… — Напомнил я, сам поразившись тому, что у меня хватило наглости её перебить, находясь в облике Изао.

– “Сокол” одобрен и выйдет в печать уже послезавтра. — Сжалилась надо мной девушка, не став дальше мучать неведением.

От этой новости у меня немного помутилось перед глазами, и я полез обниматься. Полез обниматься не потому, что поддался чувствам, а вполне осознанно. Упустить такой шанс, маскируясь под проявление нахлынувших эмоций, я просто не мог! Что же, я не прогадал! Если смотреть на Майю было эстетически приятно, то обнимать — вообще за гранью… За такое и по лицу получить не обидно!

Девушка от моей наглости впала в ступор примерно секунд на десять. Нет, я не позволил себе ничего лишнего, не стал лапать, просто обнял и легонько прижал к себе. Десять одних из самых приятных секунд в моей новой жизни, после которых по ушам резануло: Ре-е-е-е-ейг!

И я провалился вперед, обнимая пустоту, едва не растянувшись на земле. И тут же снова: Ре-е-е-е-ейг!

Майя проявилась в двух шагах впереди.

— Стоп, стоп, стоп! — Вытянула она вперед правую руку. — Я понимаю, эмоции и все такое, но… — Дева-Рыцарь покраснела, словно помидор. — Изао! Держи себя в руках!

— Я… — Поднимаю на неё взгляд. — Был непочтителен. Но, не сожалею!

— Не продолжай! — Предостерегающе махнула ладонью девушка.

Сделав шаг вперед, она достала из своей учебной папки стандартный лист.

— Примерно месяц назад я запретила тебе носить футболки со своим изображением. — Её голос холоден, словно порыв арктического ветра.

— Миледи. — Киваю я. — Такое не забывают.

— Вот это… — Сложенный вдвое листок бумаги прижимается к моей груди её ладонью. — Разрешаю.

— Ре-е-е-е-ейг!

Ловлю падающий на землю листок. На нем фрагмент из моего комикса: белоснежный мех изображен в стремительной атаке, видна кабина, за штурвалом могучей и смертоносной машины принцесса клана. Принцесса, как две капли воды похожая на Майю Гримм.

— Ре-е-е-е-ейг!

— Только я — обычная девчонка из соседнего двора, а никак не принцесса!

— Ре-е-е-е-ейг!

Мне потребовалось почти полминуты, чтобы прийти в себя и выдохнуть.

Наверное, я сейчас переживал чувства, схожие с теми, которые испытывает сапер, только что разминировавший сложное взрывное устройство. С трудом добрел до ближайшей скамейки и упал на неё. Проекции Майи рядом не было, и я мог позволить себе не следить за проявлением эмоций на лице.

Оу!

Что это было? Как моя наглость с обнимашками вообще прокатила?

Не знаю, но это реально было очень приятно! И ведь, что удивительно, даже по морде не получил. Да и это разрешение носить футболку, по сути, со своим изображением. Что за ним стоит? Несколько минут ломал голову над этим вопросом, пока не пришел к очевидному ответу. Ей просто понравился мой комикс. Очень понравился!

Простые, вроде, радости: издание, разрешение на рисунок, объятия, но из-за них все напряжение от близкого Конца Света куда-то отступило, позволив мне дышать полной грудью. В моей душе пробудилась робкая надежда, а вдруг с Майей все же может что-то получиться? Но я быстро прогнал эти мысли. Во-первых, не надо тешить себя ложными надеждами. Потом, когда эти надежды разбиваются, становится очень больно. Во-вторых, какие сейчас отношения, когда Конец Света уже стучится в двери?!

Двери! Черт!

Вскочив с лавочки, вложил листок в свою папку и пошел по, как мне показалось, оптимальному маршруту. Подходя к каждому зданию, обходил его по кругу и, если не было охраны, то заходил внутрь и исследовал все там. Исследовал, в смысле прислушивался к артефакту в часах. Это было нелегко, потому как мысли и фокус внимания так и норовили соскользнуть на другую тему, а именно — на те ощущения, которые я испытал, обнимая Майю. Надо было бы скользнуть в Излом и успокоить разбушевавшиеся эмоции. Но я просто не хотел так быстро потерять остроту этих чувств.

Эгоизм? Да. Но мне за него не было стыдно.

За почти целый день и полный вечер так и не нашел и намека на загадочную Дверь. Пару раз мне показалось, что что-то ощущаю, но, прислушавшись к себе, ничего не подтвердил. За все это время артефакт так ни разу и не проснулся, продолжая лежать в потайном отделении, словно обычная почтовая марка. После ужина осмотрел еще несколько зданий и в свою комнату вернулся уже в двенадцатом часу, за что заслужил укоризненное покачивание головой мистера Редтлиффа.