— Если ты хочешь мне что-то сказать, пожалуйста, говори вслух. Станция мыслевещания закрыта из-за конфликта с ФКС.[39]

— Ты не пойдешь к провидице. Я запрещаю.

Я взяла куртку и сумку.

— Ты мой клиент, Пэйн, а не отец. — Я не смогла удержаться и не скользнуть по нему измученным взглядом. — И теперь уже даже не мой любовник, ко всему прочему. Поэтому я могу делать, что хочу. Увидимся позже. Наслаждайтесь ужином.

Пэйн перекрыл мне дорогу к двери.

— Отлично, если ты хочешь играть в эти игры, если ты не будешь уважать мои желания в отношении провидицы, я тебя увольняю.

— Правда? — Я остановилась прямо перед ним, мое тело требовало продолжить путь, пока оно не упрется в его желанные твердые линии. — И ты даже откажешься от души своей матери?

Он на минуту замолк.

— Я не думаю, что провидица — это решение. Я бы консультировался только с собой. Провидицы не всегда такие, какими кажутся, и редко помогают, когда это нужно.

— Ну, в общем, главное то, что я сказала, что найду статую за то время, что у нас есть, и я намереваюсь это сделать. Теперь, пожалуйста, отодвинься и позволь мне делать мою работу.

Его челюсть напряглась.

— Я снимаю тебя с этого дела.

— Слишком поздно. Я взяла предоплату. И собираюсь найти статую, — сказала я, пытаясь его обойти. Он потянулся к моей руке. Я отскочила, пока не оказалась вне досягаемости.

— Сэм, ты не можешь это сделать, — высказалась Клэр, приближаясь ко мне с другой стороны. Ее лицо сморщилось от беспокойства, а в руке были смяты остатки цветка.

— Я не могу? Посмотри на меня, — спокойно ответила я: решимость просачивалась изо всех дыр, которые Пэйн проделал в моей душе.

— Отсюда нет выхода, — сказал Финн и встав рядом с Пэйном. — Мы не позволим тебе подвергать себя опасности с провидицей, Сэм. Пошли, поужинаем и поговорим об этом.

Я улыбнулась, просто улыбнулась Клэр и Финну. На Пэйна я смотреть не могла, боясь закричать, зарыдать и сорвать с него всю одежду, чтобы заняться с ним чем-нибудь непристойным. Вместо всего этого я протянула руку, нашла выход в потусторонний мир и скользнула туда, прежде чем кто-либо понял, что я сделала.

Я услышала эхо своего имени, но оно было таким отстраненным и неживым, будто пришло издалека. Чтобы добраться до двери, я должна была пройти сквозь Пэйна — действие, которое принесло мне слезы сдерживаемой боли. На один короткий момент время замерло — когда моя душа слилась с его. Как и раньше, когда мы сливались, это было так правильно, так прекрасно, что я не хотела уходить. На мгновение я позволила своей любви ярко засиять. Пэйн удивленно качнулся. С мучительным криком, который вырвался из моего горла, я оторвала себя от него и вышла из офиса, двигаясь к краю оснОвной области, чтобы вернуться в реальность.

Пэйн несколько раз пытался мысленно со мной поговорить, но у меня едва хватило сил уйти, и я не могла обсуждать с ним еще и наши отношения. После нашего последнего слияния он хорошо знал о глубине моих чувств, и я знала, что ему это не понравится. Из чувства самосохранения я мысленно повесила табличку «не беспокоить» и заблокировала от него свое сознание.

Потребовались добрые полчаса настойчивых убеждений, чтобы получить у Джейка имя и телефонный номер провидицы, но после того, как я сказала ему, что скорее пожертвую собственной душой, чем мать Пэйна потеряет свою, он уступил.

— Только помни, что услуги провидицы стоят непомерно дорого, — сообщил он, когда написал имя и номер телефона. — Она попросит у тебя что-то действительно дорогое. Я надеюсь, что ты готова потерять то, что имеет для тебя значение.

— Я теперь бессмертна, — сказала я, спрятав листок бумаги. — Я могу позволить себе потерять несколько лет своей жизни.

— Только потому, что провидица, которую использовал брат Варфоломей, потребовала семь лет его жизни, не гарантирует, что эта провидица попросит тебя о том же, — предупредил он, его глаза излучали беспокойство.

Я пожала ему руку и поцеловала в щеку.

— Спасибо за все, Джейк: и за имя, и за беспокойство. Но ты можешь расслабиться. Я не склонна к суициду и не настолько глупа. Я просто обменяю то, без чего могу обойтись.

Когда я уходила, он покачал головой.

— Все не так, как кажется, Сэм. Просто помни, что любая цена, которую она запросит, будет слишком высокой. Попытайся получить все до того, как она лишит тебя слишком многого.

Я снова поблагодарила его и пошла к углу, где находился телефон-автомат. Три минуты спустя я бежала к стоянке такси — мне удалось договориться о встрече с Келси Франклин, местной провидицей.

Дорога до Росслинской Часовни, где провидица обещала со мною встретиться, была не слишком длинной, но, казалось, заняла пару жизней. Я была возбуждена, недовольна тем, что отгораживаюсь от Пэйна, но решимость довести дело до конца (не говоря уже о крошечном голоске гордости) не позволила мне увильнуть, когда я платила за такси и смотрела сквозь мрак вперед, на старое каменное здание. Строительные леса вдоль одной из стен указали, что здесь продолжаются какие-то реставрационные работы. Согласно инструкциям провидицы, я пошла в ту сторону, где, по ее словам, она оставила дверь открытой.

Я посмотрела на небо, когда входила в здание, желая, наверное, в пятьсот семнадцатый раз, чтобы мой личный магнетизм не остановил часы. Я предположила, что сейчас уже больше семи, у меня оставалось около пяти часов до глубокой ночи. У меня было время встретиться с провидицей, поучаствовать в переговорах и, надеюсь, по-быстрому вытащить статую оттуда, где она находилась. Если демон, который говорил с Пэйном, в конце концов, был прав, и она у Оуэна Рейса… ну, я закончу с этим, когда приеду к нему.

— Эй? — Мой голос был тихим и чуть охрипшим. Я шагнула в проход между рядами сидений, и по рукам побежали мурашки, когда я услышала жуткое эхо своих шагов по непокрытому коврами каменному полу. — Здесь есть кто-нибудь? Миссис Франклин?

Мой голос также отозвался эхом, посылая мурашки вниз по спине, пока я шла к главному проходу. Часовня была построена из красивого кремового камня и была высотой в два этажа. Замысловато вырезанные столбы располагались по обе стороны от темных деревянных скамеек, которые заполняли центральную часть часовни. На каждом столбе был канделябр с электрическими свечами, освещающими часовню теплым золотым светом, который простирался вверх, к высокому, готическому потолку в форме арки, а также открывал искусно вырезанные лица, рисунки и орнаменты. Через витражи не проникал свет, но я видела, что при солнечном свете они были бы великолепны. Я на минуту остановилась, сосредоточив свои мысли и позволив сущности здания рассказать мне свою историю.