— Как ничего? Зря убивали, что ли?

— Ну, если спасаться — это вроде как зря, то да, — рассмеялся охотник, которого капитан назвал Сайну.

И я усмехнулся сам, сообразив, какую глупость сморозил.

Двинулись дальше и снова принуждены были остановиться, чтоб выяснить отношения с тремя щуплыми созданиями, настолько нечеловеческого, невообразимого вида, что и сравнить-то их было не с чем. Хватало того, что у них было шесть конечностей, не считая щупалец вместо ушей, бойкость и, как можно понять, способность причинить разом немало вреда.

С ними возились намного дольше, чем с «гориллой», — они выскользали, уходили от удара, словно гуттаперчевые, и от отчаяния можно было подумать даже, что удары проходят сквозь них. Зато одно прикосновение могло стоить жизнь. Углядев, как мои теперешние товарищи шарахаются от подвижных агрессивных щупалец, я сделал вывод. Но стоило мне попытаться вступить в драку, Альшер резко отстранил меня.

Намек и на этот раз был вполне понятен — не лезь, если ничего не умеешь.

Однако, когда схватка была завершена, и вполне благополучно, я все-таки полюбопытствовал:

— А что, разве у охотников не принято подставлять новичков, чтоб самим благополучно уйти? — Я постарался смягчить тон, подать фразу как шутку — ссориться в один момент с новыми коллегами в мои планы не входило.

Капитан группы посмотрел на меня раздраженно.

— При чем тут принято? Нечего чушь всякую нести. Если иной раз кем-то приходится пожертвовать, и чаще жертвуют теми, кого хуже знают, это не значит, что так принято поступать, что такова традиция. Просто жизнь диктует свои законы, тут ничего не поделаешь. В армии поступают так же — разве скажешь, что там есть подобная традиция? К тому же от этих не отвяжешься жертвой.

«Вот оно, самое главное», — подумал я. Но развивать эту мысль не стал. И упорно доказывать свое — тоже. И слава Богу, если они не собираются меня подставлять — пусть, ради всего святого, верят, что меня надо оберегать и хранить.

Нагнувшись, внимательно проследил за тем, как охотник по имени Сайну аккуратно вырезал у демона глаз. Правый. К подобным зрелищам мне еще предстояло привыкать, но раз уж решился не просто учиться драться с демонами, но еще и жить за счет этого промысла, надо все уметь и знать.

Из демонских тел, как оказалось, извлекалась уйма всякой пакости, и эту пакость надо было уметь сохранить. Что-то раскладывалось по лубяным лукошкам с плотными крышками, что-то — по деревянным емкостям, а кое для чего предназначались баночки из полудрагоценных камней типа яшмы. К тому же, как оказалось, не всегда будущий ингредиент следовало вырезать из демонского тела обычным ножом — иногда требовался серебряный, иногда — обсидиановый. Охотники разбирались во всем этом с легкостью, изобличавшей привычку.

Поднялись и отправились дальше. Пятый уровень встретил команду тишиной, пыльной землей под ногами, с которой целые облачка мелкой взвеси поднимались в воздух при каждом шаге — и отсутствием каких-либо следов в пыли. Тогда здесь бушевала пыльная буря, и гудение ветра вибрировало в нервах, как шторм в снастях — сейчас наоборот, всерьез беспокоило ощущение, что мы все лишились слуха. Глядя на своих товарищей, я понимал, что, видимо, все идет как надо, нет необходимости беспокоиться, однако беспокоился все равно.

Пустота, пыль и молчание — вот что я мог воспринять в первые минуты пребывания на пятом уровне «гармошки». Долина, развернувшаяся перед нами, представляла собой неправильный овал, отчерченный изломанной кромкой скал, и, несмотря на свои впечатляющие масштабы, все-таки казалась игрушечной. Ненастоящей. Эдакой декорацией, наскоро возведенной в мосфильмовском павильоне для съемок очередного «Обитаемого острова». Нет, на «Обитаемый остров» не тянет по духу. Может, «Постъядерный мир»?

Группа едва ступила на лежащую красивыми волнами пыль — и сразу взяла влево, на камни, к скальной стене.

— И что, мы тут будем торчать, на открытом месте? А нас не возьмут числом?

— Надо место аккуратно выбирать, знаешь ли. Чтоб не взяли, — хмуро объяснил Альшер. — И вести себя правильно. Учись, кстати, глядя на остальных. И вперед на рожон не лезь. Аккуратнее и внимательнее.

— Это можно сделать гимном новичков в охотничьем деле. «Аккуратнее и внимательнее».

— И никому от такого гимна хуже не станет. Потому что это правда, от и до.

— А что за твари тут водятся? — негромко полюбопытствовал я у Ниршава.

— Разные. Долго перечислять. Ты постепенно освоишься. Учти — здесь есть и летающие. И очень далеко прыгающие. Большинство из них очень сообразительные, надо быть начеку. Кстати, тут почти каждая местная тварь обладает некоей долей интеллекта. Сравнительно немаленькой. Просто так не обманешь.

— На песок смотрим! — вполголоса, но отчетливо скомандовал Альшер.

«Что на него смотреть-то?» — удивился я, но удивление очень быстро пропало. Тонкая пыль взмыла в воздух облаком все-то в паре шагов от Сайну, а вместе с ней в полете распласталось длинное змееподобное тело. Целившее, как стрела, пущенная из лука, поверх наших голов.

Первое, что я сделал рефлекторно, — пригнулся, но, как оказалось, сделал это один, а значит, поступил неправильно. Оружие то ли уже было вынуто из ножен, то ли на это потребовалось до чудесного мало времени, но все мои коллеги в этот миг оказались при мечах и ножах. Металл лязгнул, как мне показалось, прямо у меня над головой, что-то плюхнуло, что-то странно запахло. Когда я разогнулся, змея с лапами или щупальцами — не разберешь, но почти сороконожка — вертелась колесом за моей спиной, а бойцы Алынера атаковали ее, причем одновременно все.

Сперва я решил, что сороконожка вытягивает лапощупальца в ответ на атаку, но чуть позднее догадался — все наоборот. Один из отростков в считаные секунды «выстрелил» и в мою сторону, Ниршав полоснул по нему мечом до того, как я успел что-то сделать. Как-то особенно он примеривался к конечностям «гусеницы» — не напрямую рубил, а как бы сбоку, сбивал с траектории. Должно быть, жесткие. Как местная природа любит одаривать своих «чад» щупальцами!

— Щас развернется! — крикнул Альшер, и его ребята сыпанули прочь от твари. Я отпрыгнул тоже.

Она развернулась и, к моему изумлению, изменила форму — стала похожа на что-то среднее между богомолом и целой охапкой червей. И теперь рвалась выпускать в противника не щупальца, а когтистые лапы. Довольно ограниченное количество.

Здесь «когти», а уж тем более умение драться врукопашную вряд ли могло помочь. Но стоило мне выдернуть меч и попытаться парировать бросок лапы, как клинок, словно живой, упруго вырвался из пальцев и загремел по камням. Жизнь мне спасла только помощь Ниршава — он помог мне явно автоматически, и это успокоило бы меня совершенно, возьми я на себя труд рассуждать. Раз у охотников на рефлексе — защищать своих, значит, это первое, что они сделают. Возможная подстава идет лишь номером вторым.

Следующий бросок в мою сторону и автоматически поставленный блок обоими «когтями». Когти скребанули по металлу с такой злобой, что стало ясно — незащищенной рукой такое отбивать себе дороже. У лапы, можно подумать, предусмотрено множество суставов — она изогнулась в броске хоть и не произвольно, как щупальце, но практически. От ее напора я нырнул на камни, спружинил и смягчил, насколько умел, уже в повороте развернул ударом и саму лапу. И «отправил» ее, соскользнувшую с блока, в обратном направлении. Под брюхо твари.