Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты продвигаешься вперед, Джун. Схватки ты проигрываешь, но делаешь это в хорошем стиле.
– Спасибо, мастер.
Я знал, его похвала искренна, так как обнаружил: хотя он гордился тем, что ему удалось дать Японии йокодзуна – Асёрю, он любил не успех как таковой, не общественное признание, – он любил только хорошо сделанную работу. Он стремился, чтобы цветок раскрылся и расцвел.
За год мне удалось увеличить вес, объем тела, нарастить силу. Но хотя по физическим показателям я приближался к соперникам, мне пока не удавалось выиграть ни одного поединка. Вначале от первого же толчка я вылетал из круга. Теперь, набрав вес, став сильнее, я держал удар, начиналась дуэль; но потом, несмотря на технические и стилистические достижения, я либо вообще не находил верного решения, либо находил его слишком поздно. Я постоянно упускал победу, как труба, давшая течь.
– Мастер, что это звенит?
– Видишь этот хрустальный бокал? Теперь слушай.
Он провел пальцем по краю бокала, раздался чистый холодный звук, режущий как сверкающее лезвие.
– Здорово!
– Попробуй сам.
Я попытался повторить движение Сёминцу, но в моих руках хрусталь издал глуховатый бедный звук.
– То, как ты держишь бокал, мешает извлечь ноту: твои пальцы разрушают резонанс, подушечки пальцев поглощают звук. Нужно держать бокал и в то же время не касаться его. Одновременно быть и отсутствовать. То же самое на турнире. Ты должен быть там и не там. Быть собой и другим. Тебе нужно вознестись над собой и противником, чтобы охватить ситуацию и интуитивно найти нужное решение. Вспомни Асёрю.
– А как этого достичь?
– Через медитацию. Внутри тебя должна быть пустота.
– Досадно: прежде во мне не было толстяка, теперь он появился, а пустоты больше нет!
– Пустое! Чепуха! Сотрясение воздуха! Я прекрасно обхожусь без этого.
– Вот как? Прекрасно обходишься?
– Тебе следует постичь дзен-буддизм.
– Синтоизм кажется мне более подходящим учением, к тому же борцы сумо практикуют синтоизм с давних пор.
– Джун, я уважаю эту религию. Только я, Сёминцу, постиг дзен прежде, чем сумо. Так что я могу передать тебе лишь дзен.
– Как бы там ни было, это не имеет значения, потому что синтоизм, тибетский буддизм, дзен-буддизм – это все вздор, ерунда на постном масле. Что одно, что другое. Странно, что вы столько времени уделяете древним предрассудкам.
– Ты серьезно, Джун?
– Жить можно и без религии.
– Без религии – можно, но без духовности – нет.
– Чепуха! Пустое! Сотрясение воздуха! Я прекрасно обхожусь без этого.
– Вот как? Прекрасно обходишься?
Он попал в точку: тревога моя усиливалась, и я понимал это.
– В смысле… я… мне кажется… в общем… я ведь…
– Джун, когда молчание куда лучше, чем все, что ты можешь сказать, стоит помолчать.
Через неделю, когда прошло ощущение стыда за мой идиотский ответ, я вновь подошел к Сёминцу:
– Вы могли бы помочь мне научиться управлять мыслями и телом?
– Сядь на пол напротив меня, подай таз вперед, выпрями позвоночник и сосредоточься на внутренней вертикали.
– Есть.
– Не втягивай живот, не напрягайся, дыши свободно.
– Есть.
– Пусть мысли выходят вместе с дыханием, приходят и уходят.
– Они беспорядочно толпятся, у меня какие-то завихрения в мозгу.
– Управляй течением.
Через неделю, когда мне удалось настроить мысли на спокойный лад, он поставил новую задачу:
– Теперь постарайся не думать ни о чем.
– Ни о чем?
– Ни о чем.
– Будто я покойник?
– Нет, будто ты цветок или весенняя птица. Теперь это не твое личное сознание, а иное – сознание мира, думай как дерево, у которого распускаются листья, как падающий дождь.
Я старался целых две недели. Тщетно. Мои мысли оставались моими мыслями, мое сознание барахталось в моем сознании, а не где-то еще.
– Невозможно. Ничего не выходит. Мастер, что же делать?
– Пойдем в сад.
– Будем вскапывать землю?
– Нет, мы пойдем в сад дзен.
Войдя в сад дзен, я попятился. В десятиметровом прямоугольнике, окруженном скамьями из посеревших досок, среди прочесанного гравия и песка, выровненного граблями, лежали замшелые камни. Идиотизм! Мало того, что этот каменный сад был безжизненным, я к тому же не мог взять в толк, как работа для ленивого садовника может улучшить мою собственную жизнь или избавить меня от решения моих проблем.
– Садись и наблюдай.
Из почтения к Сёминцу я был обязан сделать некоторое усилие, я присел с краю этого абсурдного пространства. Сжав зубы и наморщив лоб, я подпер голову руками и, чтобы не гневать учителя, изобразил сосредоточенность.
Из скуки или же чтобы развеять ее, мысли мои перескакивали с одного на другое. Я думал об Асёрю, о матери. Вдруг я утратил равновесие, потому что сознание мое перетекло в сознание моего отца, я пережил его последние мгновения на балконе, перед прыжком… Мне показалось, что я падаю вместе с ним.
Я встревоженно огляделся, чтобы удостовериться, что не вскрикнул и не привлек внимания сидевших по периметру прямоугольника; никто из них не заметил моего смятения, и я успокоился.
Чтобы вернуть прежнее состояние, я сосредоточил внимание на следах, оставленных на песке граблями. Я равнодушно проследил изгибы.
И тут это свершилось. Сначала я решил, что мне дурно.
Я по-прежнему сидел, но у меня возникло странное ощущение. Все перевернулось. Во мне. И вокруг меня. Я уже не понимал, несет меня волной или же я сам стал волной. Подступало нечто странное, огромное, громоподобное. Потом возникла какая-то сила, наполнила меня, подняла вверх. Я ощутил мягкий взрыв, не болезненный. Напротив, мое тело вспыхнуло наслаждением, вырвалось из кожи, плоть моя множеством кусков разнеслась над садом. Сам сад изменился в размерах, обычный камень превратился в гору, гравий – в озера, а песок – в море облаков. Видимый сад уступил место незримому, излучавшему благодатную энергию.
В одно мгновение я пробудился от владевшего мной кошмара, я вспомнил забытую реальность, то, из чего мы состоим. Я был уже не Джун, а космос, замкнутый, неподвижный и меж тем пребывающий в движении.
Мне показалось, что я стал пустотой между предметами, пустотой между людьми, между утратившими значение словами, пустотой между потухшими мыслями и образами. Я покинул собственное тело, превратился в пустоту надо мной, пустоту, которая и есть истинный центр мира.