– Ты забыла дослать патрон в патронник.

Я попытался поймать ее на неопытности, но не тут-то было.

– Все на месте. И предохранитель снят.

– Кто меня заказал? Олег?

Я понимал, что все очень серьезно. И готовился умереть.

– Да.

– Ну, и чего ты ждешь? – спросил я.

– Выстрелить я всегда успею.

– И то верно.

Спальня у Томы была просторной – нас разделяли шесть-семь метров. Непреодолимое расстояние.

– Чем я перед Олегом провинился?

– Значит, провинился. Он сказал – я должна сделать.

– Давно ты работаешь на него?

– С тех пор, как умер мой муж… Верней, не умер, погиб. Я отравила его. Олег дал яд, я заправила им суп, все просто… У меня не было другого выхода. С Костей жить было невозможно. Знал бы ты, какой он мерзкий…

– Не надо оправдываться.

– Я хочу, чтобы ты знал.

Она смотрела на меня с суровым выражением лица, но по щеке почему-то текла слеза. И это не бутафорская выжимка. Ей незачем было передо мной юродствовать.

– Мне уже все равно.

– Но мы обещали друг другу не врать.

И по второй щеке скатилась слеза. Голос у Томы дрожал.

– Это была шутка. С твоей стороны.

– А с твоей?

– Это уже без разницы. Делай поскорей свое дело и не мучай меня.

Я вдруг понял, что не так страшна смерть, как ее ожидание. Действительно, с ума можно было сойти от внутреннего напряжения.

– Я не могу…

Сначала Тома опустила руку с пистолетом, затем голову.

– Не могу, – повторила она.

– Почему? – осторожно приподнимаясь, спросил я.

– Я же тебе сказала, что не знаю, что со мной происходит… Мне кажется, я влюбилась… Такого со мной еще не было…

Она заметила, что я уже в шаге от нее. Но вместо того чтобы защищаться, она протянула мне пистолет рукоятью вперед.

– Можешь меня убить.

Убивать я ее не стал, но пистолет забрал. Это был «браунинг», и отнюдь не дамской модификации.

Я взглядом показал ей на постель, и она села на нее, накрывшись простыней. Я видел, как дрожат ее плечи, я чувствовал, как предательская жалость подкатывает к горлу. Как я мог ее убить, если она не смогла выстрелить в меня…

– Когда Олег был у тебя?

– Вчера… Я сама позвонила ему. Сама призналась, что проговорилась…

– Когда это было? В котором часу?

– Это важно?

– Если я спрашиваю, то да.

Оказалось, что Тома звонила Олегу уже после нашей с ним встречи в Ильинском сквере.

– Куда ты ему звонила?

– К нему домой.

– И он поехал к тебе?

– Да.

– Ночь он провел с тобой?

– Нет… Честное слово, нет…

– Мой адрес ты узнала от него?

– Да.

– И давно ты работаешь на него?

– Я же тебе говорила – с тех пор, как не стало Кости. Знал бы ты, как мне было с ним противно…

– Надо было развестись.

– Не все так просто…

– Ты хотела стать богатой вдовой. И ты ею стала.

– Да, я плохая… И никогда не была хорошей… Но я не хочу так больше…

– Олег заставлял тебя убивать?

– Да. Он взял меня за горло, он сказал, что можно произвести эксгумацию трупа. Он бы подсказал, как распознать яд, и меня бы арестовали…

– И сколько трупов за тобой?

– Много. Целых три… Что Олег говорил, то я и делала.

– Я должен был стать четвертым.

– Да.

– Но ты меня пожалела.

– Не совсем… То есть пожалела, но не только тебя. И себя тоже… Я же знаю, что ты тоже работал на Олега.

– Он это тебе сказал?

– Да, говорил… И еще смеялся над тобой. Говорил, что ты лопух…

– Лопух или лох?

– А что, есть разница?

– В том-то и дело, что нет, – шалея от злости, сказал я.

Попался бы мне сейчас Олег под руку, плохо бы ему пришлось, очень плохо… Ничего, я до него еще доберусь.

– Значит, смеялся надо мной… Смеется тот, кто смеется над трупом…

– Ты тоже убивал? Так же, как и я?

– Ты уверена в этом или догадываешься?

– Догадываюсь.

– Тогда догадывайся дальше.

– Ты не станешь меня убивать? – с надеждой спросила она.

– Ты же меня не убила…

– Должна была, но не смогла… Олег не пощадил тебя, значит, он не пощадит и меня. Тебя должна была убить я, а меня должен будет убить кто-то другой…

– Ты далеко не дура.

– Тварь подлая… Но не дура. И чутье у меня… Я знала, что наша с Олегом дружба добром не закончится. У меня есть наличность, мы можем уехать за границу…

– Зачем?

– Как будто ты не понимаешь, что мы вне закона. И Олег нам угрожает. Ты уже приговорен, и за мной дело не станет… Нам нужно убираться отсюда как можно скорей. У меня есть триста тысяч, на первое время нам хватит, а там раскрутимся…

– Это твои деньги. Я здесь ни при чем.

– Это наши деньги. Я так хочу.

– Тогда нам придется жить вместе.

– Я не против, – сказала она, выжидательно глядя мне в глаза.

– Я тоже.

Мне нужен был союзник, мне нужна была поддержка со стороны Томы. И я действительно был вне закона. А Олег меня еще и приговорил… Да, она была права, нам нужно было объединяться и уносить из Москвы ноги… Но сначала я должен был разобраться с Олегом…

– Тогда что мы здесь делаем? – тихо обрадовалась Тома. – Надо собираться…

– И куда?

– За границу.

– У меня нет заграничного паспорта…

– Это плохо. – Как мне показалось, она ничуть не расстроилась. – У меня есть, но я без тебя никуда не уеду. Вместе мы можем уехать куда-нибудь в глубинку. В Архангельск, например…

– Почему в Архангельск?

– Это далеко. И бабушка у меня там живет. Большая деревянная изба с резными наличниками, русская печка, пироги с черникой… – Тома умиленно закатила глазки.

Глядя на нее, мне захотелось вместе с ней забраться на русскую печь, спрятаться от всех бед и невзгод. И чтобы пироги с черникой были…

– К бабушке нельзя, – с каким-то даже сожалением покачал я головой. – По этому адресу нас могут найти…