Дверца раскрылась, и тысячи запахов ударили девочкам в нос: приторный аромат цветов, запах сырой почвы и влаги.

И ещё какой-то запах.

Какой-то… гнили.

Кик глубоко втянула воздух, и в глотке загорчило от подступившей тошноты.

– Так воняли монстры.

– Точно. – Каролина украдкой огляделась. – Давай быстрей.

– Стараюсь! – Однако на деле Кик едва могла пошевелиться, ноги совсем не держали и не слушались, точно пластилиновые. Теплица оказалась совсем небольшой, зато пространство внутри было потрясающим образом организовано и вмещало бесконечные ряды пластиковых контейнеров с множеством растений. Куда ни обернись, отовсюду выглядывало что-нибудь совершенно чудесное.

Чёрные георгины с голову величиной.

Сочные зелёные стебли с руку толщиной.

И наконец, красные лилии с острыми шипами – столь же опасно, сколь красиво. Шёлковые лепестки цветков – точно кровь в лучах полуденного солнца. Кик оглянулась: кругом таких лилий – море. Горшки и горшки, бесконечными рядами.

Каролина шумно сглотнула.

– Я знаю, что это за цветок.

– Да?

– Ага. Понюхай.

Но Кик и не надо было нюхать, чтобы сказать, чем пахнет. Как там близнецы говорили? Сортир в жару и тухлые яйца? Стоило Кик наклониться к цветку и вдохнуть, как ей тут же припомнилось это сравнение.

– Отврат!

– Вот чем воняют монстры. – Осторожно, между шипами, Каролина взялась двумя пальцами за тоненький стебелёк. – Называется амбице́я. Папино изобретение. – Она сорвала цветок и поднесла к самому носу – пока крупные слёзы не выступили на глазах. – Уж не знаю точно, почему он ушёл из «Ларимора», но там что-то было точно связано как раз с этим цветком.

Уже одной этой новости было достаточно, чтобы хорошенько встревожиться, но чем больше Кик смотрела вокруг, тем явственней за прекрасным проступало страшное. Гора срезанных амбицей ждала своего часа у дробилки промышленных масштабов, за которой выстроились полчища стеклянных банок. Часть заготовленного крошева подогревалась тут же на слабеньком огне мелких горелок, превращаясь в красноватую жидкость. Рядом стояли десятки бутылок, уже наполненные ею доверху.

«АмбицЕозно», – подумала Кик. Стоит сдуть это в воздух – ослепнешь. Стоит глотнуть – захлебнёшься.

– Зачем всё это нужно Каллаган?

– Не знаю. Не к добру это. Что делаем?

Из глубины теплицы послышался голос.

– Эй! Кто здесь?

Доктор Каллаган!

– Бежим! – шепнула Кик, впиваясь Каролине в руку. Они пробежали мимо роскошных огромных георгин и сочных стеблей, выскочили наружу, и дверца теплицы за ними захлопнулась.

Точнее, Кик её захлопнула. С грохотом.

Девочки ринулись к дороге. Каролина всё ещё прижимала лилию-амбицею к груди. Они выбежали за калитку, перемахнули через грунтовую дорогу и прыгнули в высокую траву на обочине.

Как раз в тот момент, когда из-за дома выглянула доктор Каллаган.

– Даже смотреть боюсь, – прошептала Каролина.

– А я нет.

Если быть точной, Кик боялась не смотреть. Она перевернулась на живот и осторожно выглянула из своего травяного укрытия. На её глазах доктор Каллаган вышла на двор перед домом. Обернулась направо… Обернулась налево… Прошла прямиком к теплице, открыла дверцу и заглянула внутрь. Резко обернулась.

– Я знаю, вы здесь!

Каролина робко выглянула между пальцев.

– О боже, она знает, что мы где-то здесь.

– Цыц!

– Не могу цыц. Я сейчас умру. Если она нас найдёт, нам крышка. Если…

– Она нас не найдёт. – Однако Кик нашла в траве руку Каролины и с силой сжала её, потому что Каролина говорила правду. Если доктор Каллаган найдёт их, им наверняка несдобровать: вид доктора Каллаган вселял трепет.

Она всё вертелась во дворе, вглядывалась в деревья, в болота, в кусты. Вышла на пыльную грунтовую дорогу, приставила руку козырьком к глазам, посмотрела направо, посмотрела налево, снова направо. Вернулась на двор и осмотрела кругом свой ухоженный участок.

Но она не заглянула в траву на обочине дороги. И как только она оставила поиски и скрылась в доме, Кик с Каролиной пулей выскочили из травы и бросились бежать.

Однако не успели они пробежать и пятидесяти метров, как вдалеке показался «Флаббер». Никогда ещё Кик не видела, чтобы он мчался с такой скоростью. Пыль так и вилась клубами за салатовой машиной, смешиваясь в единый вихрь с чёрным выхлопным дымом.

– Что ж, была рада пообщаться, – пролепетала Каролина. – Тронешь хоть пальцем мои школьные вещи с принцессами, пока меня будут держать на замке, я всем растрясу про твою лабораторию в шкафу и сожгу твою «Науку и технику». Поняла?

– Поняла. – Кик и вправду прекрасно поняла, потому что даже отсюда не составляло большого труда догадаться: дядя Фрипорт спешит сюда за одним – «принять меры». Он ударил по тормозам, «Флаббер» с визгом ушёл в занос, пыль из-под шин взвилась столбом, и из машины выпрыгнул дядя Фрипорт.

– Вы что, в самом деле решили, что можно уйти и бабушка не заметит?! – заорал он.

– Ну… да. – Кик почесала в затылке. – Мы бы не ушли, если б так не решили.

На лбу у дяди Фрипорта вздулась вена.

– Интернат, – буркнул он себе под нос. – Это исправляется в интернате.

«Или через цветок», – подумала Кик.

– Каролин, покажи ему, – попросила она и протянула руку. После некоторых колебаний Каролина оторвала от себя лилию и подняла повыше. Лепестки ещё горели ярко-красным, и даже стоя в паре метров от сестры, Кик могла отчётливо расслышать отвратительный запах.

Дядя Фрипорт вздрогнул.

– Это же амбицея.

– Знаю, – кивнула Каролина и повертела цветок в пальцах.

– Где ты её достала?

Кик уткнулась в землю и, вычерчивая кроссовкой круг в дорожной пыли, буркнула:

– Мы э-э… нашли.

– Нашли. – Глаза у дяди Фрипорта расширились, а вена на лбу начала пульсировать. – И где же?

– В теплице у доктора Каллаган.

Вена запульсировала чаще.

– Она вас видела?

– Нет. – Кик бы ещё добавила что-нибудь вроде «благодаря нашему замечательному умению прятаться в траве», но решила, что сейчас не время.

– Это же и есть секрет Проклятия, да, пап? – спросила Каролина.

– Не зна… Ну хорошо, частично. Практически. – Дядя Фрипорт помотал головой, словно пытаясь прояснить мысли. – Я пока не знаю, что там с Кэшем. Он отдельный случай. А может, это сюда же. Пока не понял.