От площади Кафедрального собора Ли Сюань, Вин Чоу, русские офицеры с сотоварищами отправились обратно, мимо площади Святого Доминика, по улице Святого Павла до площади Христианского общества и церкви Святого Павла. Эта церковь принадлежала Колледжу Святого Павла, который был первым университетом европейского образца в Азии. Действовал он с 1594 по 1762 годы. За церковью уже были видны городские оборонительные стены.

Алабин увидел, как из католической церкви вышли китайцы – муж и жена.

Поручик не преставал удивляться особенностям китайского менталитета. В Поднебесной господствовал религиозный синкретизм. Основными религиями в Китае являлись буддизм, конфуцианство и даосизм. Сам Вин Чоу ему говорил, что порой один и тот же китаец может посещать и буддистский храм, и даосский и следовать учению Конфуция. Кроме того, маньчжуры, которые составляли правящий класс, исповедовали тибетский вариант буддизма – ламаизм. Многие китайцы с приходом иезуитского и доминиканского ордена в Макао стали еще и католиками. Так же среди китайцев было немало протестантов и христиан. В Китае официально было признано сто тридцать богов, а всего в китайском фольклоре и верованиях существовало более пятисот богов, среди которых были и покровители преступного мира. Кроме того, китайцы верили в драконов, оборотней и прочую нечисть. А еще в Китае процветало шаманство.

Поручика это все изумляло, а вот Вин Чоу и Ли Сюань – нет.

«Бог един, – говорили они, – а образов его сотни тысяч!»

Возможно, они и правы. Ведь говорят, что сколько людей, столько и мнений. Алабин выслушал китайское мнение и не стал с ним спорить.

…Путешественники прошлись по трем крупным улицам, являвшимся центром городской торговли – Меркадорес, Ампаро и дас Эсталагенс.

Везде продавали экзотические фрукты, неведомые еще доселе русским офицерам, тем более буряту Энаю. Алабин попробовал папайю. Вкусно! Внешний вид плода и вкус папайи очень напоминают дыню: толстая янтарно-желтая кожура, защищающая желто-оранжевую мякоть с множеством черных семян.

В многонациональном Макао была и многонациональная кухня: португальская, английская, китайская, маньчжурская. Традиционными португальскими блюдами, ставшими родными в Макао, являлись тушеная, вареная, жареная или запечённая треска, жареный бычий хвост, блюда из крольчатины, а также разнообразные супы. Португальцы также первыми использовать пряности из Индии и Африки. Маканские пекари замешивали и готовили вкуснейший на южном побережье Китая хлеб. В городе было море португальских вин – портвейна и бренди. От английской кухни маканцам достались: англо-индийское блюдо из курицы – «тикка масала», воскресное жаркое из ростбифа и жареного картофеля и йоркширский пудинг, а также эль, яблочный сидр и джин.

Ли Сюань завел своих телохранителей в одну португальскую таверну, чтобы те продегустировали национальные пиренейские блюда и вина. Заморские путешественники пришли в восторг от щедрого обеда. Алабин, Кислицин, и Юзевский так «напробовались» портвейна и бренди, что прилично опьянели. Но португальское вино – не русская водка, и оно быстро выветрилось из головы.

Ли Юань после сытного обеда привел алабинцев снова в гавань. Там он переговорил со знакомым португальским капитаном Жоа Паштега. Его торговый корабль – четырехмачтовая четырехпалубная каракка под названием «Мадре де Христофор» – уходил сегодня в Европу. Маршрут его был таков: Индийское море, Мадагаскар, самая южная точка Африки «Cabo da Boa Esperança» – Мыс Доброй Надежды (так его назвал португальский король Жуан Второй), Атлантический океан, Бразилия, и затем уже Европа, Португалия. И добавочный пункт по просьбе Ли Сюаня – Портсмут, Англия.

Китаец не стал ничего изобретать, а заплатил опиумом капитану за перевозку и полный пансион его бывшей охраны до Портсмута. Купец также дал Алабину на дорогу приличную сумму английских фунтов и немного золота. Это на первое время проживания в Англии. Чтобы снять гостиницу и поесть сносно в течение двух месяцев. И чтобы заплатить за наем какого-нибудь утлого суденышка на тот случай, если Алабин и его товарищи захотят отбыть из Соединенного Королевства в любую другую европейскую страну.

Жао Паштега был богатым человеком для того времени. Капитан закупал в Макао чай, шелк, серебро, и конечно опиум. Он являлся порученцем двух португальских купцов. Они ему платили за наем (фрахт) судна, жалование и одну треть прибыли от продаж. Пиренейским торгашам было удобно иметь дело с Паштегой. Они не мотались по морям и не рисковали жизнью, а сидели дома на диванах, пили кофе с ликером и подсчитывали прибыль. А индийский опиум, покупаемый Паштегой в Макао у британцев, покрывал все их расходы с лихвой.

– Что это за люди? – спросил у купца капитан. – Могу ли я им доверять? И не возникнут ли у меня проблемы с ними? Может, они беглые заключенные или военные преступники?

– Это очень надежные люди, уважаемый Паштега. Они были моей охраной и сопровождали меня от Амура до Восточно-Китайского моря, в том числе и до Макао. Много раз они успешно отражали нападение пиратов и разбойников. Часть их товарищей погибла. Они доблестные воины. И хорошие люди. К тому же они русские путешественники, этнографы и естествоиспытатели. Они вам, господин Паштега, весьма пригодятся. При встрече с пиратами и прочими трудностями.

– Пиратов не я ни капли боюсь. У меня грозный корабль. Шестьдесят пушек на борту. Разнесу в клочья любое разбойничье судно. Но люди мне твои пригодятся. Я знаю тебя, Ли Сюань, много уже лет и доверяю твоим рекомендациям. Пожалуй, я их возьму. Пусть идут на мой корабль. Мой помощник Луиш даст им приют в гостевой каюте.

– О, благодарю тебя, уважаемый Паштега…

Купец откланялся и почти полдня занимался торговыми делами. Сделки, сделки, сделки. Он едва не опоздал со своими телохранителями к отплытию «Мадре де Христофор».

И вот наступил час расставания. Русско-польское трио тепло обнялись с купцом и его толмачом.

– Прощай, Дим Рим, мне будет тебя не хватать, – смахнул слезу старик. – И твоих друзей. Славное было у нас путешествие по Чжун Го. Не правда ли?

У Алабина в горле запершило.

– Благодарю вас глубокоуважаемый Ли Сюань. Без вас мы бы не добрались до Макао.

– А я без вас.

Алабин обнялся с Вин Чоу.

– Прощай, Ваня. Удачи тебе. Не будь тебя рядом с нами в твоем родимом Чжун Го, нам, право, было бы весьма нелегко понимать, о чем нас спрашивают и что от нас хотят твои соотечественники.

Лицо Вин Чоу сделалось грустным. Блеснули на глазах и предательские слезы.

– Прощайте, командир. И великая вам от меня благодарность за то, что спасли от вечной каторги и помогли вернуться на Родину.

– Я уже давно не твой командир, твой полковой шеф – Ли Сюань. А благодарить меня не за что. Я оказал тебе поддержку, ты – мне. Мы оба в полном расчете. Никто никому ничего не должен. А помнить о тебе я всегда буду, Ваня.

Ли Сюань погладил бородку и хитро сощурился.