с Советским Союзом. Такая перспектива американцев не устраивала, так как никто не был точно уверен в исходе ставшей вполне реальной ядерной войны.

В свою очередь, руководство Кубы обратилось к народу и объявило массовую мобилизацию. И вся страна вмиг превратилась в четко управляемый и организованный военный лагерь.

Президент Кеннеди предложил Советскому Союзу демонтировать установленные ракеты и развернуть идущие к Кубе корабли в обмен на «джентльменское обязательство» не свергать режим Фиделя Кастро. В ответ Н. С. Хрущев стал убеждать президента США, что СССР не собирается нападать на Америку. Он сказал: «Только сумасшедшие могут так поступать или самоубийцы, желающие и сами погибнуть, и весь мир перед тем уничтожить» [36, с. 204]. Но при этом он выставил свое условие: удалить американские ракеты из Турции. Эти пункты были согласованы буквально за несколько часов до возможного начала войны с оговоркой: вывод советских ракет с Кубы совершится открыто, а американских из Турции – тайно.

Возможное начало войны – это было 27 октября, которое потом назвали «черной субботой» Карибского кризиса. В те дни над Кубой с целью устрашения дважды в сутки проносились эскадрильи американских военных самолетов. И вот 27 октября советские войска на Кубе сбили зенитной ракетой самолет-разведчик США Lockheed U-2. Его пилот Рудольф Андерсон погиб. В тот же день американцы в ходе преследования заставили всплыть две советские подводные лодки.

Ситуация накалилась до предела, а президент США принял решение через двое суток начать бомбардировку советских ракетных баз и военную атаку на остров. План предусматривал 1080 самолето-вылетов в первый же день боевых операций. Силы вторжения, как уже говорилось, насчитывали 180 тысяч человек. Многие американцы покидали крупные города, опасаясь ответного советского удара. Мир действительно оказался на грани ядерной войны. Во всяком случае, так близко к этой грани он никогда еще не был.

Кстати, о силах вторжения. ЦРУ сообщало о присутствии на Кубе 10 тысяч советских военнослужащих, в то время как там их находилось около 50 тысяч. И это – помимо хорошо вооруженной 270‑тысячной кубинской армии. Поэтому советско-кубинские войска, вдобавок вооруженные тактическим ядерным оружием, просто-напросто устроили бы кровавую баню высадившемуся амерканскому десанту, результатом чего неминуемо стала бы неконтролируемая эскалация военного противостояния.

Однако в воскресенье, 28 октября, советское руководство решило принять американские условия. Открытым текстом было передано послание президенту США. В Кремле уже знали о намеченной бомбардировке Кубы. В послании говорилось:

«Мы согласны вывести те средства с Кубы, которые вы считаете наступательными средствами, согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве» [27, с. 261].

Н. С. Хрущев и Джон Кеннеди обменялись письмами о разрешении проблемы, а Фидель Кастро даже не был поставлен в известность о происходящем. Кроме того, Куба не получила реальных гарантий от агрессии, изоляции, экономической блокады и постоянных провокаций. Тридцать лет спустя, в 1992 году, в интервью американскому телевидению Фидель Кастро отметил, что в советско-американском соглашении надо было добавить только одну фразу: «Мы (СССР) готовы вывести ракеты, если США дадут Кубе удовлетворяющие ее гарантии, если Куба сможет принять участие в обсуждении этой проблемы» [89, с. 172–173].

Но решение убрать с Кубы ракеты было принято без согласования с кубинским руководством. Возможно, так поступили намеренно, поскольку Фидель Кастро категорически возражал бы против удаления ракет. А так получилось, что Куба и ее руководитель выступили в качестве разменной монеты. Позднее в интервью испанскому журналисту Игнасио Рамонету Фидель Кастро подчеркнул: «Было сделано очень много военных и политических ошибок. В октябре 1962 года мы не могли сильно возражать против вывода ракет с нашей территории, поскольку тогда бы вступили в конфликт с двумя сверхдержавами, что было бы весьма сложно для Кубы» [73, с. 324–325].

Карибский кризис морально и физически измотал Фиделя Кастро. Вместе с соратниками он уехал в горы, отказавшись от общения с советскими представителями, за исключением А. И. Микояна. В Москве решили реабилитироваться перед Фиделем Кастро, пригласив его посетить Советский Союз. Ему было присвоено звание Героя Советского Союза, он был избран почетным профессором МГУ. Почти двухмесячное пребывание в СССР сделало его любимцем простых советских людей. Но тем не менее уроки Карибского кризиса повлияли на отношение Фиделя Кастро к советскому руководству.

Подписание Московского договора о запрещении испытания ядерного оружия в августе 1963 года вызвало новое беспокойство команданте, поскольку, по его логике, Куба оказывалась без надежной защиты в виде ответного удара СССР по США. Он был убежден, что обязательствам США не нападать на Кубу доверять никак нельзя. Поэтому на первом же митинге в Гаване в 1966 году Фидель Кастро заявил: «При отражении агрессии кубинцам придется полагаться на свои собственные силы» [23, с. 157].

Демонтаж советских ракет начался 28 октября 1962 года и закончился через несколько недель. 20 ноября была снята блокада Кубы, и поставивший человечество на грань ядерного уничтожения Карибский кризис завершился. После него между Белым домом и Кремлем стала работать постоянная горячая линия для разрешения кризисных ситуаций в будущем.

А в 1963 году Фидель Кастро заявил:

«Если бы не было Советского Союза, империалисты не поколебались бы совершить прямое военное нападение на нашу страну. Именно мощь Советского Союза и всего социалистического лагеря сдержала империалистическую агрессию против нашего отечества» [49, с. 11].

Итак, Карибский кризис был преодолен, свобода и независимость Кубы были спасены, а человечество избежало ужасов термоядерной войны.

Урегулирование было достигнуто, но тогда руководства СССР и США считали себя проигравшими и опозоренными. Отъявленные «ястребы» в США посчитали шаг Кеннеди слабостью, и примерно в том же самом обвиняли чуть позже Хрущева. Ну, а Фидель Кастро был недоволен, что всё решили за его спиной. И лишь в 1975 году, давая оценку итогам Карибского кризиса, Фидель Кастро в отчетном докладе I съезду Компартии Кубы сказал: «В то время нам, кубинцам, нелегко было понять все значение такого решения» [33, с. 238].

Глава двадцать шестая

Судьба Че Гевары

А теперь вернемся в 1959 год. 9 февраля президентским декретом Эрнесто Че Гевара, родившийся в Аргентине, был провозглашен гражданином Кубы с правами урожденного кубинца. Как офицеру повстанческой армии ему было определено жалование в 125 песо. Таким образом, Че Гевара стал своего рода универсальным солдатом революции. Когда революция на Кубе взяла верх, он сказал: «После революции работу делают не революционеры. Ее делают технократы и бюрократы. А они – контрреволюционеры» [40].

И он стал технократом и бюрократом. В 1959–1961 годах Че Гевара был президентом Национального банка Кубы, а в 1961–1965