– Не этого! – Я наклонился и отцепил ее руки. – Я хочу знать, почему ты пытаешься взять на себя вину Лукаса.

– Я не беру на себя его вину. – Она подалась вперед и преградила мне путь своим телом. – Я говорю правду. Я запостила это видео, потому что после того, что Лукас сделал с Фрэнки, ты только и говорил, что о мести. И вдруг, когда дело уже почти в шляпе, ты пасуешь. – Она покачала головой, и на лице ее появилось отвращение. – Ну нет, я не могла этого допустить. Когда она тебе надоест, ты скажешь мне спасибо.

– Она мне не надоест, – твердо сказал я. – И мой план был полным отстоем. У него лишь один результат – он причинил боль Джози. Лукасу же насрать на сестру.

– Верно, но ему не насрать на Джозефа Воса. И тебе удалось разъярить его. Твоя подружка сказала тебе, что он ей угрожал? О, ее папочка пригрозил отобрать у нее все, что осталось от ее матери, если она не будет держаться от тебя подальше. – Она вонзила ногти в мое бедро. – Похоже, что-то из того, что ты сделал, здорово достало его.

Я погрешил бы против истины, если бы сказал, что мне неприятно, что он злится, но я не мог и радоваться, раз это могло нанести вред Джози. Да, я этого хотел, но я не подумал о рисках. Не знал, что я западу на дочь чудовища.

– Ее отец подонок, – рявкнул я, и выражение лица Кэми неуловимо изменилось.

– Разве ты сам без греха?

Я смотрел на Кэми, как будто прежде по-настоящему не видел ее. И, оттолкнув ее от себя, встал.

– Что? Несколько недель назад я была достаточно хороша для того, чтобы сосать твой член, но теперь уже нет? Ты боишься, что об этом узнает Джози? – Она ухмыльнулась, и я понял, что понятия не имею, что собой представляет эта девушка.

– Какая муха тебя укусила, Кэми? – спросил я и схватил свой рюкзак.

– Ты ведешь себя как педик, Бек. И это моя проблема. У нас был план, а ты все портишь.

– Что именно я, по-твоему, порчу? – Я закинул рюкзак на плечо и посмотрел на нее. – Этот план сидел в твоей извращенной башке, сколько я помню, и поначалу это имело смысл, но теперь? – Я покачал головой. – Твой отец не перестанет быть говнюком только потому, что ты со мной, Кэми. Возможно, какое-то время сей факт и приводил его в хорошее расположение духа, но это не может неким волшебным образом сделать его лучше.

– Мне ли это не знать, Бек.

Она взялась за низ своей футболки и, задрав ее, обнажила живот.

Я уставился на побледневшие синяки, усеивающие ее прекрасную кожу, и перевел дыхание.

– Он опять тебя бьет?

Она опустила футболку вниз так резко, словно желала порвать ее.

– Не делай вид, будто тебе вдруг стало не все равно, Бек.

Она поднялась с колен и выпрямилась в полный рост. На ее лице появилось выражение, которое я видел уже много раз: как будто все в ее жизни идеально, хотя я знал, что это далеко не так.

– Ты сказала мне, что он перестал.

Если бы я увидел это раньше, то не знаю, что сделал бы. Отец Кэми почти так же влиятелен, как и мой, но это не дает ему права бить дочь или жену. Это не давало ему права быть чудовищем, которое некому обуздать.

– Нет, не перестал.

Она пожала плечами, словно подобное – какой-то пустяк, но это не так – я видел это по ее лицу. Всякий раз он, когда бьет ее, кричит и обращается с ней так, будто она ничего не стоит, ломает что-то в ее душе.

– Переночуй сегодня у меня дома, – мягко предложил я, но ее взгляд был жесток.

– Не мели чепухи! – Она начала ходить по комнате и поправлять вещи, которые и так находились в идеальном порядке. – Я могу справиться с моим отцом, а ты можешь вернуться к своей подружке. Но ты прав. Какое-то время ты был хорошим буфером, но, похоже, твоя привлекательность для него уже сошла на нет.

Она повернулась ко мне, и я снова увидел перед собой крутую девушку, которая могла срезать любого всего лишь одним жестким взглядом или резким словом.

– Если ты не против, убирайся из моей комнаты.

– Кэми… – Я протянул к ней руку, но она попятилась.

– Перестань, Бек! Не притворяйся, будто я вдруг стала что-то значить для тебя, потому что это не так. Я справлюсь, как справлялась всегда.

Я не знал, что делать, как помочь Кэми. Когда речь шла о ее отце, у нее всегда имелся план, и долгое время ей удавалось задабривать его тем, что она со мной. Но, похоже, теперь этому пришел конец. Я не мог бросить ее.

– Тогда сегодня я переночую здесь. – Я бросил свой рюкзак на пол и, не обращая внимания на то, как она посмотрела на меня, уселся на стул. – Пока я здесь, он тебя не тронет.

– Ты не обязан это делать, – сказала Кэми, но я увидел облегчение в ее глазах.

И тут я подумал о Джози. Ей не понравится, что я здесь. Вряд ли она придет в восторг, если узнает, что я буду лежать в постели Кэми, чтобы защитить ее. Она никогда этого не поймет, даже если я попытаюсь ее переубедить. Она увидет только то, что я остался с Кэми, и ее не стоит в этом винить. Вот что сотворила Кэми! Она возбуждала в людях ненависть, потому что хотела внушить им страх, чтобы они не подходили к ней слишком близко.

Джози никогда меня не поймет… Но я не мог оставить Кэми в руках ее гребаного жестокого отца, без защиты только потому, что это не понравится Джози. Когда речь шла о Кэми, я всегда оказывался в одном и том же порочном кругу. Что бы она ни делала, что бы она ни говорила, я не мог не защищать ее. Я не мог оставить ее, хотя и любил другую.

Но Джози не узнает, что я здесь, не должна узнать. Между мной и Кэми ничего не произойдет, так что я не сделаю ничего неправильного. Но у меня все же появилось чувство, будто что-то тут не так. Меня неудержимо тянуло сбежать из этой комнаты и встретиться с Джози. Но я не мог. Как бы мне того ни хотелось, я не мог.

– Давай просто посмотрим кино, Кэм! – Я показал на огромный телевизор. – Мы давно не проводили время вместе.

Ее лицо озарила улыбка, и меня охватило чувство вины.

– Это точно!

Кэми взяла пульт дистанционного управления и, плюхнувшись на кровать, накрыла ноги одеялом.

Мне надо было уйти, но она выглядела настолько довольной и счастливой. Я не мог оставить девушку, которая вела себя так, будто ей сам черт не брат. Ее родители причинили ей столько зла, что хватило бы на целую жизнь. Я откинулся на спинку стула, изо всех сил тщась подавить чувство вины, которое душило меня.

Клиентов в ресторане было меньше, чем обычно. Сегодня вечером Элли не работала, и мне не с кем было поговорить, если не считать тех немногочисленных клиентов, сидевших за столиками, которые я обслуживала.

Но убалтывание старичков, пьющих пятый за вечер бокал скотча, не фигурировало в моем списке первоочередных дел. Бек не писал мне с тех пор, как мы уехали из школы, и, хотя это не так уж необычно, теперь все должно стать по-другому. К тому же во время уроков он переписывался со мной постоянно.