– Тоже неплохо, – подарила мне девушка искреннюю улыбку и похвасталась: – Я того жулика, что продал мне перстеньки, встретила и компенсацию с него стребовала! Половину от уплаченной суммы!

– Это правильно, – одобрил я. – Нельзя всяким мошенникам позволять наживаться. Поднимемся ко мне? – Я подал ей руку.

Она не отказалась. Да это и понятно, не зря же опять тащила с собой мешочек со всякой всячиной для нашего совместного ужина.

И вновь мы сидим у стола, пьем вино и болтаем о всяких пустяках. Казалось бы, все глупо и до боли банально. А на душе праздник… Ибо эта восхитительная девушка, на которую я нет-нет да бросаю обожающие взгляды, – моя невеста… Почти жена… Самый близкий в этом мире человек…

Меня захлестнуло такое умиление, что я чуть не выдернул Энжель из-за стола, чтобы обнять, прижать к себе покрепче и целовать, целовать… Наверное, от выпитого так расчувствовался. Хорошо, хватило ума сунуть руку в карман, прикоснуться к лежащему там кристаллу и поглотить немного стихии Света. Это взбодрило и мысли малость в порядок привело. Да и с вожделением стало легче бороться. Мне это только на руку, так как повторения своего прошлого безумия я не хотел. А то Энжель совсем во мне разочаруется.

Трезвым взглядом все видится иначе. Например, я сразу заметил, что чем меньше в бутыли остается вина, тем напряженнее становится Энжель. Очевидно, не давало ей покоя осознание того, что неизбежно последует за окончанием нашего позднего ужина. Чтобы она не изводилась понапрасну, я решил не затягивать с этим делом. Для начала с невинным видом высказал предположение, что на табурете, наверное, жутко неудобно сидеть. А когда ничего не заподозрившая Энжель кивнула, подтверждая мое предположение, немедленно увлек ее на мягонькую кровать, не обращая внимания на лепет спохватившейся девушки, желающей убедить меня в том, что и на табурете ей в общем-то было хорошо. Но эти глупости я враз пресек, просто задав коварный вопрос, дескать, не хочет ли она сказать, что на табурете ей сидеть приятнее, чем у меня на коленях. Пользуясь растерянностью притихшей Энжель, подлил вина в ее кубок и предложил выпить на брудершафт. А где один поцелуй, там и другой… Уж против них Энжель нисколечко не возражала! Ибо целовала меня хоть и не очень решительно, но так нежно, так чувственно… Мне страсть как захотелось тотчас повторить прошлое безобразие – вытряхнуть из платья этого миленького лисенка и… и…

Я сдержался, хотя едва зубами не заскрипел от невероятного напряжения. Стерпел. Не стал накалять обстановку, пока удовольствовавшись доступной близостью Энжель и чувственными поцелуями. К чему-то более серьезному не переходил, пока не ощутил, что юная леди заметно расслабилась, видя, что ничего страшного с ней не происходит. Не дрожит уже, а потихоньку откликается на поползновения моих наглых лап. И потерю платья без слез пережила… Хотя румянец с ее лица после этого не сходил. А может, тому виной были мои ласки… Ведь теперь настало полное раздолье и ничто не мешало покрыть тело Энжель поцелуями хоть все целиком. Я старался сильно не увлекаться, чтобы не смущать ее чересчур.

Но решительных поползновений в сторону последнего бастиона благочестия девушки я не совершал. Ее трусики оставались неприкосновенны, хотя мне и очень хотелось их самым решительным образом сорвать. Просто ужасно хотелось… Однако я из последних сил держался.

Энжель, видимо, поняла, что от нее ожидается непосредственное участие в процессе собственного разврата. Тихонечко вздохнув, она прикусила губку и стянула с себя трусики. Замерла, не смея поднять на меня глаз. И, очаровательно покраснев, смущенно спросила:

– А сапожки, значит, не надо снимать?..

– Сапожки? – Я перевел удивленный взгляд на замечательные ножки Энжель. А когда рассмотрел ее обувь и вспомнил, что в прошлый раз, охваченный азартом, я не удосужился оную с девушки снять, меня бросило в жар. – Ах, сапожки… Можешь не снимать, если не хочется, – чтобы скрыть свое смущение, тут же великодушно разрешил я.

Энжель, чуть подумав, все же сняла обувь. Умница. Оставшись теперь совсем уж без ничего, она забралась с ногами на кровать. Легла навзничь, сведя ноги вместе и прижав руки к бедрам. Глаза крепко зажмурила. Выдохнула:

– Я готова… – И тут же снова прикусила нижнюю губку.

– Энжель, – ласково сказал я, устроившись рядом и осторожно погладив ее по груди. – Не нужно переступать через себя… Если тебе этого пока не хочется, то вполне можно погодить с развитием столь серьезных отношений…

– Но, Кэр, ведь ты этого хочешь! – осторожно приоткрыв один глаз, с удивлением посмотрела на меня девушка. – Как я могу тебе отказать?! – После чего, нахмурив бровки, сокрушенно произнесла: – И голова у меня совсем не болит…

– Как хочу, так и перехочу, – пожал я плечами, делая вид, что ну совсем не жажду немедленно овладеть лежащей передо мной девушкой. – Если ты этого не желаешь.

– Ага, перехочешь, – недоверчиво посмотрела на меня Энжель. – А почему тогда ты смотришь на меня таким голодным взглядом, что мне начинает казаться, будто ты вот-вот набросишься на меня и съешь?

– Да пойми же, желание должно быть взаимным, – терпеливо пояснил я, лаская девичью грудь, от которой мне никак не удавалось оторвать непослушную руку.

– Но оно и есть взаимное! – поспешно уверила меня Энжель. – Как я могу не желать своего жениха?!

– Ладно, закрой глаза, – сдался я.

Что юная леди и поспешила сделать. Но моих решительных действий не дождалась – лишь нежных ласк. Ведь мне хотелось, чтобы Энжель тоже получила удовольствие, а не только я… А значит, надо сначала завести ее, а потом уж и…

Чувственная игра, которую я устроил при помощи пальцев и губ, помогла. Моя невеста в конце концов перестала изображать из себя неподвижную статую и начала отзываться на ласки, подаваясь навстречу моим рукам. А затем и вовсе расчувствовалась и давай меня обнимать-целовать.

Проявленный девушкой энтузиазм сломал последнюю преграду в моем разуме. Больше я себя сдерживать и контролировать не смог. Все мысли просто испарились из головы, и я погрузился в пучину удовольствия.

Мощный всплеск наслаждения в этот раз не отрезвил меня настолько, чтобы я сразу пришел в себя. Для этого понадобилось время, по прошествии которого я обнаружил себя лежащим на спине, а Энжель – прильнувшей к моей груди. Девушка, так же как и я, бурно дышала. Улыбнувшись, я погладил ее по голове, и она встрепенулась. Тут же засуетилась и отстранилась. А еще через мгновение выпорхнула из постели и принялась одеваться. И только полностью облачившись, успокоилась и облегченно вздохнула.

Сначала я не понял, отчего она развела такую суету. А потом посмотрел в окно и обнаружил, что небо уже начинает сереть. Рассвет близится.

– Это что же, мы так заигрались, что и не заметили, как ночь пролетела? – вслух удивился я и встал с кровати, чтобы тоже одеться.

Энжель ничего на это не ответила. Она вообще, похоже, не услышала вопроса. Была занята. Уставившись на измятую нами постель с невероятно задумчивым видом, застыла, как изваяние. Только губы тихонечко шевелились. Напрягши слух, я смог разобрать, что она там бормочет себе под нос.