– Пора делать инъекцию! Она должна скоро очухаться…

Батяня еще раз улыбнулся. Эти события проходили в каком-то странном ключе. Временами случались такие ситуации, что все казалось – хуже не придумаешь, но всегда находилась какая-нибудь отдушина, когда можно было потравить душу юморком, и уныние сразу рассасывалось. Лавров положительно кивнул, и Лунин не без удовольствия произвел процедуру, которую ему самому пришлось не раз испытать на себе. После того, как укол был сделан, Батяня сбросил вниз карабин и указал на него Лунину:

– Все, ребята, пора. Посидели, и будет!

Майор спустился вниз первым, подхватив по пути Котову. За ним по очереди спустились Лунин и Варенцов. Последний даже во время спуска не решился выпустить из рук ноутбук, и со стороны его приземление выглядело весьма потешно. Однако вся троица, ступив наконец на твердую землю, ощутила ужасную усталость.

Недалеко от одного из пограничных постов на индийско-непальской границе припарковался черный джип с дипломатическими номерами. Он не спеша заехал в «карман», заглушил двигатель, и теперь в его салоне можно было разглядеть фигуры трех мужчин. За рулем автомобиля на этот раз сидел не кто иной, как сам Батяня. На заднем сиденье удобно расположились Лунин с Варенцовым. У первого на коленях находился титановый кейс, который Лунин крепко прижимал к себе. На всех троих красовались официальные костюмы, и даже Батяня, до коликов не официоз, в целях конспирации вынужден был приодеться «по-человечески».

Дипломат давал последние наставления своим товарищам.

– Вы бы рукава побольше обтянули! – посоветовал он Лунину. – А то вас слишком явно выдают следы веревок на запястьях.

Тот последовал совету. Да, веревки, которыми он был связан двое суток подряд, все-таки оставили свои неприятные следы на коже. А являться с подобными кровоподтеками на КПП было как-то не совсем благоразумно.

– А вам бы стоило бы еще немного припудриться, – заметил уже в более шутливой форме Варенцов, на этот раз обращаясь к Батяне.

Тот посмотрел на себя в зеркало заднего вида и решил, что дипломат в чем-то прав. Его синяки и ссадины были ну слишком уж видны, а кое-где вообще слишком вызывающе выделялись на лице.

«Вот, блин, – подумал про себя Батяня. – Тоже мне, бродяги! Двое битых одного небитого везут!» Улыбнувшись втихомолку своим веселым мыслям, Лавров, тем не менее, был вынужден снова достать тюбик с жидкой пудрой, и дополнительно обработать свои ушибы. За эти несколько дней он столько раз падал, дрался и просто где-то на что-то натыкался, что все его тело было буквально усеяно царапинами, синяками и маленькими ранками. Он отлично это знал, поэтому ради пущей конспирации даже надел на руки перчатки из тонкого кашемира. А то вот посмотрят пограничники на такого вот солидного господина – а у него все руки изодраны, как у последнего крестьянина на рисовых полях!

Наконец джип снова завелся и выехал из «кармана». Он направился дальше по дороге, к самому переходу. Батяня вел машину осторожно, не спеша, как водят обычно нормальные люди соответствующей профессии. Не стоит забывать, что машина была не простая, а с дипломатическими номерами, так что любая поспешность могла выдать тех, кто находился в салоне. Поэтому было решено строго соблюдать тактичность и неспешность, размеренность во всем, так свойственную этой почетной профессии.

Когда джип подъехал к погранпосту, Варенцов не стал дожидаться, пока пограничники сами постучатся в его окошко, и вышел им навстречу. По его спокойному и представительному внешнему виду никак нельзя было предположить, что он замешан в каких-то темных делах. Правду сказать, здесь в этом можно было подозревать очень многих: от высокого чиновника до последнего вора, невзирая на то во что человек одет и как себя держит в общении с окружающими. Такова уж специфика Востока.

Пограничник вышел навстречу и, вежливо представившись, попросил предъявить документы. Варенцов великолепно сыграл небольшую рассеянность и через пару секунд «спохватился», что документы, оказывается, в багажнике. Он сам и пригласил стража границы заглянуть в багажник. К своему большому разочарованию, пограничник действительно не обнаружил там ничего подозрительного. В багажнике находился всего лишь только лишь дипломатический кейс темного цвета да запаска. Из этого кейса Варенцов извлек целую пачку дипломатических паспортов, и с улыбкой вручил их пограничнику. Тот аккуратно и внимательно пролистал их, сверив фотографии в документах с лицами присутствовавших в салоне. Убедившись, что паспорта не поддельные, пограничник вяло попросил разрешения на осмотр салона. Варенцов, ясное дело, не стал возражать. Непалец сонно просунул голову в салон, огляделся и, не заметив там ничего подозрительного или опасного, снова повернул свое лицо к дипломату.

– Все в полном порядке, господин Варенцов! Вы можете спокойно проезжать! – сказал он, ни секунды не сомневаясь в собственных словах. Ему уже побыстрее хотелось лечь спать. Пусть его напарник парится в такое невыгодное время суток! А ему очень, очень хотелось спать. Тем более, после этого дежурства…

* * *

На одном из аэродромов в районе Калькутты царило оживление. Самолет с эмблемами российских МЧС на борту стоял на взлетно-посадочной полосе, готовый к отправке в обратный путь. Это был тот самый самолет, с которого так успешно десантировались Батяня и Лунин. После их десантирования самолет, как ему и полагалось, приземлился в районе, терпящем стихийное бедствие. За пару дней его полностью разгрузили, и русские летчики даже успели продегустировать местные спиртные напитки: в знак благодарности местные угостили тех каким-то рисовым пойлом. В результате младший штурман серьезно отравился, и из-за этого отправление на Родину было ненадолго отложено.

И вот теперь, когда все уже было готово к отправке, все равно приходилось кого-то ждать. Естественно, история с пищевым отравлением штурмана была придумана в целях обеспечения безопасного отхода диверсионной группы из Непала. Наслышанное обо всех похождениях своих героев начальство решило, что самолет стоит задержать в Калькутте. Тем не менее недовольство, выражаемое пилотами, имело вполне реальные основания. После разгрузки оказалось, что какой-то лихой индиец прихватил в счет гуманитарного груза и кое-что из оборудования. А ведь это уже были совсем не шуточки! Пилоты стояли у кабины и нервно курили. У них была информация, что скоро должен кто-то подъехать, правда, кто именно – им не сообщалось. Они лишь знали, что их будет трое: двое мужчин и одна девушка.

Наконец, на въезде на аэродром появился черный джип с дипломатическими номерами. Пилоты облегченно вздохнули, затушив окурки, и направились к только что подъехавшему автомобилю. Из него вышел представительный мужчина, направившийся к ним навстречу. Через десять-пятнадцать шагов они пересеклись, начав о чем-то беседовать. Тем временем двое оставшихся в машине также о чем-то переговаривались. Лунин слез с заднего сиденья и приоткрыл его. Затем он сдвинул крышку потайного отделения и на белый свет показалось бессознательно лежащее тело молодой девушки. Лунин удовлетворенно хмыкнул, проверил пазухи для дыхания и снова закрыл этот импровизированный гроб для особо находчивых клиентов.