– Вас ждут. – Служащий аэропорта проводил Алю и Людмилу к служебному входу. Там, переминаясь с ноги на ногу, их ждал Вадим.

– Здравствуй. – Вадим аккуратно коснулся губами лба Али. На это родственное приветствие она почти не ответила.

– Что слышно? Что говорят врачи? – Вопросы Аля задавала уже в машине. Она не стала спрашивать, почему так таинственно они покидали аэропорт – ей и так все было понятно. Сейчас она не просто известная оперная певица, а к тому же бывшая жена известного человека, на жизнь которого покушались. Аля про себя подумала, что если бы Юра обладал хоть сотой долей такой осторожности и предусмотрительности, как его старший брат, ничего бы и не случилось. – Так что же? Что же там произошло и что сказали врачи? – Аля опять обратилась к Вадиму. – И пожалуйста, не ври мне. Скажи все как есть!

– Я не буду врать. Я – коротко. Без ненужных деталей. В Юру стреляли. Почти в упор, но он то ли поскользнулся, то ли споткнулся, то ли его кто-то толкнул. В общем, убийца промахнулся. Целился в сердце – попал в плечо. Врачи сказали, что и кость задета, и мягкие ткани повреждены. Крови много потерял. Но ты же понимаешь, что по сравнению с тем, что могло произойти, это все не так страшно. Просто понадобится много времени на восстановление.

– Господи! Ты не представляешь, я уже самое страшное думала.

– Мы все здесь перенервничали. Это же не в Москве произошло. Он был в командировке – показывал объекты Нового моря. И все случилось там. В больницу его доставили на вертолете. Конечно, какое-то время упустили. Операцию уже сделали. А как ты узнала?

– Мне передали записку. Позвонили в театр. Я готовилась выйти на сцену.

– Так ты прямо с концерта?

– Да, Люда не преувеличила, там наверняка о неустойке будут говорить…

– Ерунда. Не думай ни о чем. Сейчас главное – не это.

– А я и не думаю. Иначе бы сейчас не ехала в этой машине. Кто с ним в больнице?

– Мама. У Юры отличная сиделка, уход, врач персональный дежурит, но мама не могла сидеть дома – хотела быть рядом с ним. И ты представляешь, как узнала? Ей позвонили из какой-то газеты! Они там следили за всеми событиями вокруг Нового моря и узнали о происшедшем. Нашли ее телефон и позвонили – спросили, кого она подозревает. Она даже сначала не поняла, о чем речь, а потом упала в обморок. Хорошо, Таисия была дома и вызвала врача. Ну а потом пресса тут же стала дежурить у дома, около моего офиса. Но мне легче – я выставил дополнительную охрану, и ни один человек не прошел, только на выходе фотографировали. А маме досталось – она зачем-то вышла к соседке, так они ее в осаду взяли… Довели до истерики… Странные люди.

– Не странные. Обычные. Я привыкла к таким и научилась с ними договариваться. Другое дело, что противно это. И очень жаль Варвару Сергеевну.

Некоторое время они ехали молча.

– А что говорят следователи?

– Ничего не говорят. Как и врачи, прогнозы делать боятся. Но понятно, что это из-за работы. Очень выгодные контракты. Кому-то хотелось получить несколько сразу. Впрочем, какая теперь разница?

Аля внимательно посмотрела на Вадима.

– Разница есть. Или его хотели запугать. Или Юра должен денег и не мог отдать. Или ему мстили за принципиальность в решении вопросов. А еще он мог перейти дорогу кому-то. И его решили убрать. Согласись, это все абсолютно разные причины. И от правильности выводов может зависеть жизнь Юры. Если это неудавшееся покушение – значит, возможна еще одна попытка.

Вадим внимательно посмотрел на нее.

– Такое впечатление, что ты не в опере поешь, а следователем работаешь.

– У меня в полете было много времени. И я иногда читаю детективы.

Заметив удивленный взгляд Вадима, Аля добавила:

– Другое читать не могу. Не отключаюсь. Но согласись, я права?

– Права. Я не хотел сгущать краски – в больнице поставили охрану и у палаты тоже. Так что не удивляйся.

– Я ничему не удивляюсь. Я просто хотела бы понять, почему это все-таки произошло.

Аля отвернулась к окну, и они некоторое время ехали молча. Вадим думал о том, что жена брата, всегда такая тихая и молчаливая, в этой ситуации проявила себя очень решительно и здраво. Но уже через мгновение Вадим усмехнулся про себя – Аля Корсакова не стала бы той самой Корсаковой, за билеты на концерт которой люди готовы платить безумные деньги, если бы не эта внутренняя сила. «Но у нее к тому же есть голос. Голос необычный, уникальный. Но мало ли голосов, а без этой пружины, которая в заведенном состоянии способна на чудеса, ничего не сделаешь. Юра, он совсем другой. У Али в характере даже больше мужских черт, чем у него». Вадим вдруг устыдился – брат в больнице, а он… А он до сих пор не мог понять, почему Аля выбрала брата. Вадим отлично понимал, почему она не выбрала его, Вадима. Во-первых, он женат, а во-вторых, их связывало гораздо большее чувство, чем непостоянная любовь. Они были соратниками. Вернее, стали ими. А до этого он был опекуном, она – протеже… А потом он влюбился… Вадим поежился, он не любил вспоминать то время – что-то жалкое было в этом заискивающем внимании, в этой предупредительности, в этой напрасной обидчивости на сущие пустяки. Это было время полувранья, полуправды, неприятного тоскливого томления – их с Галей дом превратился в «пытошную». Вадим очень хорошо помнил эти прогулки в одиночестве, это присущее безответным влюбленным стремление быть рядом с предметом обмана – это ее дом, это ее подъезд, это ее телефон. Сколько раз он приезжал в Зальцбург, где она училась?! Придумывая предлоги, которые никого не могли обмануть, даже ее, совсем молоденькую девушку. И сколько же понадобилось сил, чтобы отпустить ее! Только когда он увидел танцующих Алю и Юру, он принял решение. В самом конце ужина он передал Але конверт: «Ты его откроешь, когда будешь лететь в Нью-Йорк. Не раньше. В свадебном путешествии нечего думать о делах». Вадим знал, что Юра приготовил ей подарок – поездку в Париж. «Это было давно, нечего об этом вспоминать! Уже они развелись, а я все вспоминаю и вспоминаю…» Вадим тронул Алю за руку:

– Устала? Сейчас навестим Юру, и я тебя отвезу домой. Мама твоя вчера звонила, а сегодня утром должна тоже приехать в больницу.

– Она всегда очень хорошо к нему относилась.

– И относится, – поправил Вадим.

– И относится, – поправилась Аля, – я имела в виду – после развода. Ты же знаешь, родители всегда виноватым считают любого, только не своего ребенка. Мама признала виновной меня, – Аля улыбнулась.

– Я бы сказал так – ты пострадавшая сторона. – Вадим вздохнул.

– Послушай, как пуля могла долететь до них, если, ты говоришь, яхта стояла на середине реки? – неожиданно спросила Аля.

– Ну, если быть точным, то ближе к берегу, даже слишком близко. Там такое место глубокое, почти обрыв, потому что это уже территория Нового моря. Аля, дорогая, есть следователи, которые отлично знают свое дело, я разговаривал с ними. Они все сделают как надо. Не морочь себе голову.