– Олег, в моей голове стало еще больше вопросов, чем до этого разговора.

– Не удивляюсь, – усмехнулся Кошкин. – Знаешь, не забивай себе голову! Коля, ты вполне нормальный мужик, лишнее знание тебе просто ни к чему.

– Может, ты и прав. А почему вы не пытаетесь завладеть миром? Если ваш Орден настолько древний, то давно можно было подмять всю власть под себя.

– А ты не задумывался, почему мы пережили тысячелетия? Сколько цивилизаций рухнуло, а Орден стоит как ни в чем не бывало. Более того, значительная часть известной истории человечества – плод фальсификации фактов, грамотно проводимой нашими сотрудниками. Мы сами пишем историю в том виде, как нам это удобно. Орден будет стоять, пока продолжает держаться от страшного соблазна – власти. Если нас коснется эта едкая коррозия – все, конец! Да, планету можно покорить, но надолго ли? Эта империя рухнет неизбежно, погребя нас под обломками, ведь мы простые люди, а не супермены из комиксов. Все, что у нас есть, – несколько мощных экстрасенсов и ряд технических разработок, созданных с привлечением трофейных технологий противника.

– Мне это не совсем понятно.

– Немудрено. Я и сам не все понимаю, просто пытаюсь тебе пересказать устав Ордена своими словами.

– Значит, те люди, что погибли на Раскидистом, пришли туда сражаться с врагом?

– Нет, не совсем так. Просто был зафиксирован небольшой пробой астрального поля, но его могло вызвать что угодно, появление диких – наименее вероятная причина. Но, по правилам, каждый случай необходимо обязательно проверять. Мы ничего не оставляем на самотек.

– Но почему не послали солдат – этих шкафов в черных скафандрах?

– Так и делают в случае сильного пробоя. На мелочи их не направляют. Спецназовцы почти все заняты в угрожающих районах планеты, где существуют области, благоприятные для пробоя. По сути дела, там ведется постоянная вялотекущая война.

– Все мужики погибли, а молоденькая девушка пошла в одиночку преследовать эту опаснейшую тварь?

– Так оно и есть.

– Да ведь она просто ненормальная!

– А мне кажется наоборот – наш мир ненормальный, если считает ее таковой. На таких, как она, все и держится.

– А толку? Он ведь четверых порвал играючи, что ему еще одна жертва?

– Не знаю. Но я очень надеюсь, что она все же выживет, а Клещ, тот вообще чуть не плачет за ней. Видал, как он наш вертолет провожал?

– Ну! Не мужик – скала неприступная! А я-то думаю, чего он такой расстроенный ходит. Стало быть, его подруга?

– Нет. Ее вообще никто не знает. Мы даже фотографию не видели и не представляем, как она выглядит. Просто неизвестная практикантка.

– Тогда чего он так?

– В двух словах это не объяснишь. Представь такую ситуацию: группа оперативников уничтожена, связи с начальством нет. Никто бы и слова не сказал, если выжившая практикантка осталась бы на месте ожидать прибытия помощи. Понимаешь? А она принялась действовать строго по правилам поиска – начала преследовать врага, не давая ему оторваться, раствориться в этой тайге. Это смертельный риск, просто немыслимое чувство долга!

– Да это понятно. Тут и без всяких демонов по нашей тайге не очень-то походишь. Это тебе не прогулка в подмосковном лесу.

– Она – воспитанница весьма специфического учебного заведения, в народе именуемого – Монастырь. Прошла специальную, очень оригинальную подготовку, больше так нигде не учат. Кто знает, может, это ей поможет выжить.

– Так она сильно крутая?

– Просто не то слово! В женский Монастырь принимают специально отобранных девочек не старше двенадцати лет. Предпочтение отдается полным сиротам, остальные – дети членов Ордена, но таких крайне мало. Методика обучения там просто изуверская. Воспитанниц выбирают не простых, а… как бы это сказать понятнее… в общем, тех, из кого в будущем должны вырасти наиболее чувственные женщины. Понимаешь, не красавицы какие-нибудь неземные, а легко возбудимые, эмоциональные, очень сексуальные девушки. Весь фокус обучения в том, что их перехватывают еще до созревания и всю буйную энергию направляют в другое русло. Проще говоря, девчонок буквально ломают. Методика подготовки отработана до мелочей в течение многих веков. Они приобретают специфическую сенситивную чувствительность, легковозбудимую нервную систему, мгновенно реагирующую на любую угрозу. Но взамен зачастую получают массу неприятных психологических проблем: вмешательство в эмоциональную сферу бесследно не проходит. Нам известно о них очень мало, в основном все на уровне слухов. Но если хоть часть того, что о них говорят, – правда, то у практикантки есть шанс.

– Но я так понял, что, кроме нас, ее никто больше не ищет?

– Пока да. Но, надеюсь, скоро все изменится.

Послышался далекий гул, вскоре они явственно различили рев вертолетных двигателей. Николай встал, вытянул руку – оставляя дымный след, в небо ушла красная ракета. В распадок от водораздела скользнула вытянутая боевая машина, вторая, хищно пригнув нос, пошла по дуге, прикрывая спасателей сверху. Выстрелив еще раз, пилот опустил ракетницу и повернулся к Олегу:

– Послушай, раз есть демоны, то должны быть и ангелы?

Посмотрев в сторону разбитого вертолета, пропитанного кровью спецназовца, Кошкин еле слышно произнес:

– Мне кажется, им на нас глубоко наплевать.

Настоятельница достала из кармана старенький складной нож и исцарапанной рукояткой постучала по металлической решетке. Послышался скрипучий звук, в коридорчик, волоча ногу, вышел искалеченный старик. Подслеповато щурясь, он разглядел посетительницу, потрясенно охнул, надрывая поврежденное горло:

– Ты? Мать честная!

– Горилла твоя мама! Откроешь или будем с тобой разговаривать, как влюбленная парочка на очной ставке?

Кладовщик поспешно открыл решетку, впуская посетительницу:

– Сколько же мы с тобой не виделись?

– Давненько, – усмехнулась настоятельница. – Ты как?

Постучав своей стальной клешней по искусственной ноге, он криво усмехнулся:

– С ногой вот что-то не то. Будто бы не моя. Да и гнется совсем плохо. К чему бы все это?

Мюллер не ответила, нагнулась, приподняла штанины, продемонстрировав искусственные ступни из алюминиевого сплава:

– А мне хорошо! Обувь никогда не жмет, да и зимой ноги не мерзнут, можно даже в тапочках по льду ходить.

Покачав головой, старик спросил:

– Как там Матвей?

– Нормально. Брюхо скоро отъест, как у настоящего купца. Сам бы с ним пообщался – он из Интернета днями не вылазит, да и телефон всегда под рукой.

– Может, и поговорю, – согласился кладовщик. – Еще день назад не стал бы, а сейчас тебя увидел – и шевельнулось что-то. Ты-то как?

– Нормально.