Анна просто встала, где стояла, – и засмотрелась.

И это заметила продавщица.

– Девушка, у нас сегодня скидки!

– Да?

– Честное слово! Вам комплект с витрины понравился?

– Да.

В комплект входили не только трусики и лифчик, которые и называть-то такими простыми словами было обидно, но и чулочки с подвязками, и пеньюар сверху.

Анна знала, что надеть это никогда не рискнет. Но…

НО!!!

Женщина она – или уже где?! Выглядело белье… восхитительно! И еще десять минут у нее есть, чтобы не приходить раньше… ну хоть померить?

Удержаться было невозможно.

Анна оценила свое отражение в зеркале (правда, сиреневый цвет комплекта изумительно оттенял красное от смущения лицо) и подумала, что надень она такое для Ильи… у них бы тройня была! Наверное…

– И стоит недорого, – интимно шепнула продавщица. – А как вам идет…

Анна смотрела на себя еще несколько минут. А потом решилась:

– А давайте!

Ей умирать через полгода! Больше она ничего себе не позволит, но хоть один неприличный комплект белья у нее должен быть?

Обязан!

* * *

Несмотря на препятствия, в кафе Анна пришла вовремя. Но не раньше Олега. А жаль…

Она искренне надеялась, что из этих пятнадцати минут… может ведь назойливый тип опоздать? Или лучше – не прийти?

Не повезло.

Пришел, сидел, ждал…

И кофе заказал.

Вот бокал с кофе глясе примирил Аню с действительностью, и шарики мороженого в нем были такие… аппетитные. Один шоколадный, второй розовый, третий даже с листиком мяты… почти картина!

Анна приветливо улыбнулась Олегу и опустилась за столик.

– Я вас слушаю, Олег.

Осталось уже четырнадцать с половиной минут. И кстати – минус ему.

Анну учили, что мужчина должен встать, отодвинуть стул для спутницы, помочь ей сесть… что в этом такого странного? Сейчас так не делают? Ну и зря!

– Анна, я… я должен вам признаться.

– Слушаю вас внимательно?

– Я вас люблю.

Анна как раз примерялась к листочку с мятой. Но услышав такое…

Она не поперхнулась, не раскашлялась, она просто подняла голову и в упор поглядела на Олега.

– Неужели?

– Вы этого не видите… вы так холодны и далеки. А я люблю вас, невероятно люблю…

Анна прищурилась.

Дурой она отродясь не была, поэтому и не поверила ни на секунду. Влюблен?

Она знала, как это, когда влюблен. И как светятся глаза, и как сияет на губах улыбка, и как поет душа, как становится летящей походка, как совершенно иначе видится мир…

Она знала. И потому ни на секунду не поверила наглому типу.

Полиция? Так про это Анна и забыла. В любви ей признавался не полицейский, а самый обыкновенный мужчина. В мятой рубашке и пахнущий потом.

Понятно, тяжелая работа, а может, и позаботиться о человеке некому. Но неужели сложно хоть в туалет зайти да волосы пригладить? Ты ждешь девушку, которая тебе якобы небезразлична, – и даже не соизволил посмотреть в зеркало?

Ты врешь.

А зачем ты мне врешь?

Вот этот вопрос Анна вслух и задала:

– Олег Андреевич, зачем вы мне врете в глаза?

– Анна?!

– Олег Андреевич, я не полная идиотка. Я вижу, что вы мне сейчас лжете. Зачем? Я не богата, у меня ничего нет, но вам что-то нужно…

– Мне нужны только вы, Анна. Я влюбился в вас практически сразу, как только увидел в том переулке. Такую тоненькую, воздушную, словно старинная фарфоровая статуэтка… ах да! Пейте кофе, Анна, пока не остыл.

Аня машинально потянулась за ложечкой, тем более что шарики растворялись в напитке, лишая ее половины удовольствия, но…

– Руки!

Запястье Анны перехватили на полдороге.

– Ой… Борис Викторович?!

Савойский выглядел на редкость разозленным. Анна его никогда таким не видела. Мужчина был черней тучи, зеленые глаза метали молнии.

– Ты ничего не ела?

– Нет.

– Не пила?

– Н-нет… Борис Викторович, вы…

– Собирай вещи. Что в кофе, ты…

Олег откинулся на стул. Прищурился:

– Защитник приехал? Папик?

Кажется, Борису Викторовичу стоило громадных усилий сдержаться. Но он справился с собой. А вместо удара по наглой физиономии медленно протянул руку за бокалом, взял его – и махнул официанту:

– Бутылку. Чистую, живо! Или банку!

Анна молчала.

Она не понимала, что происходит, но подозревала, что результат ей не понравится. Лучше не вмешиваться, так будет намного спокойнее. И правильно. Там, где выясняют отношения мужчины, женщины могут выступать только в качестве зрителей.

Кофе отправился в банку под насмешливым взглядом Олега.

– Отдам на экспертизу, – улыбнулся Борис Викторович.

– И?

– И все.

– Ну и чего вы этим добьетесь?

Савойский весело улыбнулся.

– Того, что Ольга Сергеевна тебе ни копейки не заплатит. Или вы на евро договорились? Бери в юанях, евро нынче падает.

Вот теперь Олег заметно напрягся.

– Ты ничего не докажешь!

– А мне и доказывать ничего не надо, – пожал плечами Борис. – Ты одно запомни: еще раз подойдешь к Ане – и в нашей области работу по специальности больше не найдешь. Никогда.

– Угрозы?

– Угрожают, когда не могут осуществить. А для тебя это – перспектива, – отрезал Борис Викторович. Развернулся и вышел, потянув Анну за собой.

Девушка шла молча. Сам расскажет, когда понадобится.

* * *

Борис Викторович молчал в машине. Молчал, пока джип не остановился перед зданием областной больницы, и только тогда кивнул Роману:

– Отнеси бутылку, ты знаешь. Пусть сразу же посмотрят.

– Хорошо.

Роман послушно взял емкость с кофе и вышел из машины. А Борис Викторович повернулся к Анне:

– Так молчать и будешь?

– Эм-м… я полагала, вы мне сами все расскажете? В свое время? – осторожно уточнила Анна.

Она видела, что запал у мужчины еще не прошел, и не собиралась подставлять свою голову под топор. Вот еще не хватало! Савойский злой, как цепной пес, сейчас на любого сорвется. Анна тихо надеялась, что это пройдет, пока они едут. Но – не прошло.