– Вот оно что.

С минуту оба молчали. Первым заговорил Себастиан:

– Ты поэтому здесь?

– Вообще-то, нет.

В его глазах промелькнула догадка.

– Я долго удивлялся: почему до сих пор никто из близких Пэкстон не вызвал меня на разговор? А потом понял: они убеждены, что у Пэкстон все под контролем. Ты хотела задать мне два вопроса, верно? Ответ на первый: да, я знаю, что она в меня влюблена. Ответ на второй: нет, я не хочу причинять ей боль. И делаю для этого все, что в моих силах.

– Значит, пора придумать что-то новенькое, – сказала Уилла, поднимаясь со стула. – Более действенное.

Она взяла со стола блокнот и ручку. Написав что-то на чистом листе, она вырвала его и протянула Себастиану.

– Что это?

– Ее новый адрес. Прием уже через три дня, поэтому поймать Пэкстон практически невозможно, но она точно будет там сегодня, с четырех до пяти.

Он кивнул и сунул листок в карман.

Они вместе вышли в коридор. В какой-то момент Себастиан положил руку ей на спину – и совершенно внезапно в памяти Уиллы вспыли его слова о том, что ему было необходимо «изменить свою репутацию в глазах окружающих»… Так вот что он имел в виду! Уилла, пораженная своим открытием, вопросительно взглянула на Себастиана – и тот, словно прочитав ее мысли, хитро подмигнул в ответ.

Готовься, Пэкстон. Ты даже не представляешь, какой тебя ждет сюрприз.

С улыбкой на лице Уилла вынырнула из клиники на залитую солнцем улицу. Интересная штука – судьба. У нее нет готовых ответов, да и на подсказки она скупа, и зачастую тебе приходится шагать по жизни, полагаясь лишь на удачу. Но вся прелесть в том, что на этом пути обязательно попадется тот, у кого будет с собой подробная карта. Главное – вовремя его заметить и не дать пройти мимо.

«Счастье невозможно без риска». Для Пэкстон эти слова стали настоящим откровением, как будто ее наконец посвятили в тайну, которую знали все, кроме нее. Пэкстон не любила рисковать (недавнее пьяное приключение не в счет), наоборот – она тщательно взвешивала каждый свой шаг. Теперь же ей было страшно, как никогда, и она рассудила, что это, должно быть, хороший знак.

Ровно в четыре она вошла в свой новый дом, воспользовавшись ключами, которые одолжила у Кирсти. Не исключено, что Уилла сможет вырваться и тоже заедет, поэтому она купила коробку пончиков. Поставив угощение на кухонный стол, Пэкстон занялась тем, что давалось ей лучше всего, – составлением списков.

Она была уже на шестой странице, когда в дверь позвонили. Все это время Пэкстон, слушая музыку, ходила по комнатам, прикидывая размеры необходимой мебели и делая зарисовки. Вынув из ушей наушники, она побежала открывать, уверенная, что это Уилла. Часы показывали без четверти пять. Времени осталось совсем чуть-чуть, но на быструю экскурсию по дому хватит.

Пэкстон распахнула дверь. На пороге стоял тот, кого она меньше всего ожидала увидеть.

Он ослабил узел галстука, а его волосы были взъерошены – так бывает, когда слишком часто хватаешься за голову, о чем-то напряженно размышляя.

– Себастиан, – выдохнула она. – Как ты узнал, что я здесь?

– Уилла сказала, – ответил Себастиан. – Кстати, почему она, а не ты сама?

Уилла? Пэкстон, совершенно растерянная, отступила в сторону, давая ему войти.

– Слишком быстро все произошло.

– Ты молодец.

– Давно нужно было это сделать.

Себастиан осмотрелся. У него был совершенно непроницаемый, чужой вид, и сердце Пэкстон болезненно сжалось.

– Ответь мне, – повернулся он к ней. – Я все никак не возьму в толк: если ты видела меня с тем парнем много лет назад, то зачем тогда поцеловала? Тебя что, это заводит? Вот бы уж никогда не подумал.

Пэкстон впала в ступор. Кое-как собравшись с мыслями под его пристальным взглядом, она пролепетала:

– Нет. Нет. Все не так. – Она замотала головой. – Да бог ты мой, Себастиан, люди влюбляются! Влюбляются постоянно и зачастую без взаимности, но ведь сердцу не прикажешь! Так и я – влюбилась в тебя и ничего не смогла с этим поделать. Но я не собиралась показывать тебе своих чувств. Я думала, со временем они пройдут или хоть не-много утихнут, чтобы каждый раз при виде тебя я не умирала от желания. В тот вечер, когда ты пришел меня проведать, я не владела собой – ненавижу это состояние! И я подумала тогда: может быть, если ты так заботишься обо мне, в моих силах пре-вратить твою доброту, твою привязанность ко мне в нечто большее… Согласна, это было эгоистично и неразумно с моей стороны, и я еще раз прошу тебя простить меня за это. Чего еще ты от меня хочешь?

– Присядь, – попросил Себастиан. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Но у меня нет ни одного стула. К тому же сейчас я не готова тебя слушать.

Он приблизился к Пэкстон, взял девушку под руку и подвел к лестнице.

– Садись и дай мне сказать, – произнес он каким-то странным тоном.

Себастиан нервничал. Первый раз за все время их знакомства.

Пэкстон медленно опустилась на ступеньку, положила рядом блокнот и плеер и обхватила руками колени.

Себастиан постоял перед ней в нерешительности, затем принялся ходить взад-вперед.

– Я всегда был отщепенцем, – начал он наконец. – И в кругу семьи, и в школе. Я часто по-долгу засиживался в той забегаловке, лишь бы не встречаться с отцом. Как-то раз в субботу – мне тогда было шестнадцать – часа в три ночи я сидел в дальней кабинке, когда в закусочную вошли какие-то ребята и спросили, как добраться до Эшвилла. Выяснилось, что они возвращались откуда-то из Южной Каролины, с вечеринки, и заблудились. Эти мальчишки были самыми необычными людьми, которых я когда-либо видел: ярко одетые, раскованные, счастливые. Вдруг один из них посмотрел на меня – и в его глазах промелькнуло узна-вание, словно меня-то он и искал. Он подошел к моему столику и начал со мной заигрывать. Вскоре мы сидели уже все вместе: пили кофе, болтали и веселились. И тогда я почувствовал, что передо мной открывается новая дверь – дверь в мир, где я свой. В конце концов мои новые приятели сказали, что им пора домой, иначе им точно влетит от родителей, но, если я захочу их найти, они каждый день тусуются на Пэк-сквер в Эшвилле. Парень, который первым ко мне подошел, Алекс, провел рукой по моим волосам и произнес: «Кто бы мог поду-мать, что в таком захолустье спрятано такое сокровище». – Себастиан покачал головой. – Человек всегда тянется к себе подобным. И в тот раз я, впервые в жизни, встретил подобных себе.

– Это с ними я видела тебя в торговом центре? – спросила Пэкстон.

– Да. А поцеловал меня Алекс. В моей душе тогда творился полный сумбур. Эти ребята стали моими друзьями. Они меня спасли, и в каком-то смыс-ле я любил их всех. И Алекса любил. Но я присоединился к ним лишь потому, что они согласились меня принять, а не потому, что был таким же, как они, – закончил Себастиан, глядя Пэкстон в глаза.